к волосам невидимкой, на поясе под одеждой талит – восемь ниток с двумя кистями, свисающими поверх штанов.
Обычно такие семьи группируются в общины и живут в отдалении от всего светского с его соблазнами в страхе потерять детей, увлекшихся интернетом и модной одеждой. Родители Ори хоть и были ортодоксальны, но стойкая вера помогала им не сомневаться, что их дети нигде не потеряются. Наоборот, они считали неправильным воздвигать запреты. Ведь запрет таит в себе сладостное желание его преступить. Эта спокойная уверенность передалась и Ори. Он самозабвенно верил в Бога и преданно дружил с теми, кто в Бога не верил. Он бесконечно гордился своими родителями за то, что они не озвучили ни разу ни одного упрека в сторону родителей Шая, тогда как мужеложство – страшный библейский грех. В доме Рут и Исраэля Шай принимался наравне с их собственными детьми.
С другой стороны, у Лирона и Саара, родителей Шая, тоже могли быть причины для волнения. Шай мог увлечься религией, повестись на теплоту святого шабеса со свечами и вкусной домашней едой. Если религия может нести в себе силу и являться осью, то отсутствие религии для подростка может натолкнуть его на некий поиск якоря, места, которое вместит и утешит. Лирон об этом не думал. Просто не думал. Не боялся этого. Может, потому что не было оснований. Семья Ори никак не пыталась повернуть Шая на свой путь. Такое поведение тоже являлось редкостью среди ортодоксальной общины, обычно потребность заразить верой не болеющих ею сильнее любых этических кодексов.
За окном автобуса пробегали унылые окраины, склады, военные базы. На остановках никто не выходил и не входил. Маршрутка была заполнена. Одиннадцать человек. Несколько эфиопских работяг, несколько очевидных выходцев из России, живущих в районе Рамле, потому что так дешевле, но работающих в Тель-Авиве. Два наркомана. Поездив некоторое время по линии Тель-Авив – Рамле, невольно начинаешь разбираться в своеобразной специфике этой линии. Наркоманы едут за дозой. Они всегда на грани ломки, запущенные, сгорбленные, на лице гнойные язвы, глаза стеклянные, оплывшие, приоткрытые наполовину. Они еле передвигают ногами, едут тихо, реагируют только на незаметное подталкивание водителя, сообщавшего таким образом, где им надо выйти. Тут же, как могут, живо собирают себя в кучу и, цепляясь за сиденья, пробираются к выходу, сопровождаемые шокирующим смрадом давно не мытого тела. Ирис тяжело переносила это шествование зомби, как она сама выражалась. Вжималась в кресло и боялась, как бы ее случайно не коснулся один из них, потеряв равновесие.
Волшебное место, в которое стекались наркоманы, находилось внутри приаэропортного городка с неярким названием Лод. Своего рода столица наркотиков. Способ продажи дури прост до гениальности: бросай денежки в дырочку, получай из другой дырочки дозу. И никто никого не видит.
Поначалу ребятам казалось, что они в каком-то сюрреалистическом мире: настолько вся местность с ее экзотикой и спецификой отличалась от всего, что они знали. Но потом привыкли и даже не обращали внимания. Наркоманов
