к ней и поцеловал в красивый мраморный лоб.
Надо отдать Гере должное – она восседала на своём месте за круглым столом с грацией женщины, способной одной силой воли удержать смертоносный поток жидкой лавы в недрах испещрённой трещинами и дырами планеты. Её спокойствие гарантировало жизнь всему живому. Её гнев – смерть тому, кто его вызвал. С такой заступницей можно не волноваться, о чём, кажется, Гефест знал лучше других. Потому и не забил тревогу. Но у Геры была одна черта, которая делала её далеко не “доброй” богиней. Тот же самый вид, который говорил “вы под моей опекой”, утверждал и следующее: “Если это Гару экспериментирует с недрами земли, я спущусь туда и остановлю мерзавку любой ценой!” И она бы пошла! Вот только необходимости такой пока не возникло, а угроза погибнуть от руки Владыки Тартара была реальной. Мудрая заступница знает: самопожертвование надо приберечь до того времени, когда ситуация станет безвыходной. К счастью, самоубийц среди богов не наблюдалось.
С места поднялся Арес.
– Мои люди трижды ловили демонов-шпионов на границе Олимпа. По одному в неделю.
А это уже факт! Домыслы тут неуместны. Со стороны демонов вылазка на Олимп, тем более разведка, – неслыханная дерзость. Без Тартара тут не обошлось.
– Зачем посылать к нам шпионов? – Зевс успел вставить свой вопрос до того, как кто-либо высказал хоть одно нелестное слово о многострадальной Гару. Презумпция невиновности в деле.
– Мы не смогли их допросить. Все трое убили себя, как только были окружены. У меня нет никакой информации, – Арес должен был доложить о шпионах, но его мучила совесть, что он не может сказать ни слова больше.
Гермес поднял руку.
– Позвольте!
– Да?
– Полагаю, это приказ Крия.
– Продолжай.
– Он убеждён, что Гару принадлежит Тартару даже после присяги. И готовится к войне.
– С чего это он так решил?
– Осколок пробуждает в ней разрушительные чувства. Одно из них – обида.
Гермес чувствовал свою важность. Он упивался возможностью выдавать информацию порциями. Так, чтобы его просили не останавливаться. И он останавливался каждый раз на самом интересном месте. Чтобы просили ещё и ещё. Прочувствовали его компетентность. Забыли о своих угрозах и недоверии. Молились на его осведомлённость. Он сидел нога на ногу, обхватив колено руками. Он получал удовольствие, пытая терпение богов. Когда хотел, он умел быть нужным им.
– Обида? – Переспросила Афродита.
Гермес выразительно посмотрел на Геру. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, что его дальнейшая завуалированная речь будет о ней. На сей раз его слова и мысли были единым целым.
– Из-за изгнания. Разрушение – это не тупая сила мускулов. Не только калёное в Геенне оружие из космических металлов. Это, прежде всего, её самосознание. Начнётся всё с простой обиды. Потом придёт пора самокопания. Злости. Неуправляемого гнева. Разрушительной ярости. Когда она
