ледований по японской истории, главным образом, середины XIX века, кануна буржуазной революции 1868 года и самой революции и периода капитализма. Его труды по этой эпохе охватывают широкий круг вопросов – экономическую историю, гражданскую историю и историю культуры. Он является также автором ряда работ и по европейской истории (о Микеланджело и др.).
Труд Хани Горо по истории Японии интересен для читателя во многих отношениях. В Японии вышло немало общих трудов по истории страны с древнейших времен и до наших дней. В большинстве это многотомные труды коллектива ученых, но некоторые из них написаны одним автором (Нэдзу Масаси, Идзу Киме и др.). Авторы этих изданий, желая подчеркнуть существенное отличие своих трудов от старых работ японских авторов, обычно именовали эти труды следующим образом: «Новая работа по истории Японии» или «История Японии в новом освещении» и т. д. В этих новых трудах значительно больше места, чем в прежних, отводилось социально-экономическому анализу, роли народных масс, крестьянским и городским восстаниям, рабочему движению; меньше писали в этих работах о правителях из императорской династии или династий сёгунов[1], что составляло основное содержание традиционной японской историографии до 1945 года.
Небольшие размеры труда Хани Горо и популярная форма изложения лишили автора возможности с одинаковой тщательностью и подробностью осветить все разделы почти двухтысячелетней истории японского народа. Но при этом сама идея воссоздания истории японского народа, а не только правящих классов, заставляют считать труд Хани Горо заслуживающим внимания читателя.
В предисловии и первой главе профессор Хани Горо останавливается на том, что в Японии до 1945 года не было условий для свободного изучения истории страны. Вместе с тем он высказывает ту мысль, что такая свобода существовала еще в Древней Греции, а в новое время – в Европе и Америке и даже в гоминдановском Китае после революции 1911 года. Это обстоятельство предопределило некоторое отставание японской исторической науки, особенно в вопросах древней истории Японии. В этих вопросах свободное творчество японских историков было сковано запрещением ставить под сомнение и подвергать критическому анализу первые письменные памятники («Кодзики», «Нихонсёки»), на основе которых строилась официозная историческая традиция. Конечно, и в Японии было немало ученых (фамилии некоторых из них приводит автор), которые, несмотря на эти запреты, создавали подлинно научные исследования. Однако их было сравнительно немного, а господствующая историческая школа, подавляющее большинство официозных историков строили свои работы на традиционных началах.
Книга Хани Горо отличается от других японских исторических работ в трактовке некоторых важнейших спорных проблем истории японского государства.
Так, например, большинство японских историков считает[2], что Япония пережила стадию рабовладельческой формации и что она длилась до X–XI веков н. э., а некоторые считают, что даже до XII века. Поэтому и начало средневековья (феодализма) они датируют, начиная с этого периода, иными словами, на 7–9 веков позднее, чем в Китае, и на 5–7 веков позднее, чем в Европе.
Хани Горо также выдвигает ряд доводов в защиту существования рабства в Японии как основной формы общественных отношении. Доводы его еще не могут служить достаточным обоснованием этого положения, тем более что в Японии, как и в России и среди древних германских племен[3], наряду с рабами существовала категория полусвободных, по численности значительно превышающая количество рабов. Именно эти полусвободные (бэмин) и свободные общинники играли в земледелии решающую роль, а рабы лишь второстепенную.
Однако вопрос о том, существовало или нет в Японии сложившееся рабовладельческое обществе, слишком сложен и спорен, чтобы его можно было разрешить в общей работе по японской истории, а тем более в краткой вступительной статье.
Как уже говорилось выше, японские историки доводят рабовладельческую формацию до X–XI веков или даже до XII века.
В отличие от них Хани Горо в большем соответствии с историческими данными и документами, в частности с кодексом Тай Хоре (701 год)[4], рассматривает реформу Тайка как установление государственной собственности на землю с прикреплением как свободных общинников, так и полусвободных (бэмин) к земле. Правда, Хани Горо не всегда четок и последователен в формулировках и поэтому, в частности, отделяет крепостничество от феодализма, видя отличие в том, что при крепостничестве еще сохраняется рабовладение как уклад, и считая, что феодализм является «чистым крепостничеством». Действительно, реформа Тайка (645–646 годы), прикрепив основную массу населения, включая бэмин, к земле, не изменила положения рабов. Количество рабов даже несколько увеличилось в VII–VIII веках, однако их общая численность по-прежнему не превышала 10–15 процентов всего населения страны. Однако подавляющая масса трудового населения (в Японии того времени свыше 80 процентов) эксплуатировалась как крепостные, а лишь 10–15 процентов как рабы,
Сёгун – в японской истории так назывались люди, которые реально (в отличие от императорского двора в Киото) управляли Японией большую часть времени с 1192 года до периода Мэйдзи, начавшегося в 1868 году. Правительство сегуна называлось
См., например, «Син Нихон си тайкэй» («Очерки истории Японии в новом освещении»), Токио: Асакура Сётэн, 1955, т. 2; «Кодай сякай» («Древнее общество», 593–1180 годы), т. 3, «Тю-сэй сякай» («Средневековое общество», 1180–1600 годы).
Иными словами, в тех странах, где рабовладение не стало общераспространенной формой производственных отношений.
См.:
