друзей. – Я понял. Ты – моя Муза.
Второй парень решил подхватить эту нелепую раздачу комплиментов, поочередно смотрев то на меня, то на Сайю, видимо, так и не определившись с выбором.
– А тебя я вижу нимфой, среди множества деревьев, сидящей на берегу озера, на закате… – мыслями он видимо представлял эту картину. А потом подмигнул мне. – Я мог бы стать твоим сатиром.
«Романтик хренов! Видит он» – буркнула я мысленно.
– Из Сайи нимфа выйдет краше, – промямлила я, улыбнувшись.
Он посмотрел на нее, потом снова на меня.
– Да! – воодушевился он, – А тебя я вижу ангелом!
– Зрение у тебя плохое, – нахмурилась я, отодвигаясь от него и хватаясь за стакан.
Сайя хихикнула. И тоже отодвинулась от него, видимо полностью разочаровавшись.
– Она, – Титарини подняла палец вверх, – Оракул!
Я поперхнулась. А ее спутник снова оживился.
– Оракул?
Я злобно взглянула на Титу. А потом заерзала на стуле, поняв, что разговор кончится не скоро.
– Ну, хватит. Чепуху тут говорите.
– То есть я могу узнать будущее? – продолжил он.
– Ты можешь получить по лбу, – предостерегла я.
Он томно посмотрел на Титарини и спросил.
– Скажи, а что меня ждет сегодня?
Я честно не хотела отвечать. Даже мысли такой не возникло. Но как только он задал вопрос, передо мной возникли картинки. Белое платье, уютная квартирка, сынишка – копия его самого.
– Так что меня ждет? – повторил он.
– Жена тебя ждет! – рявкнула я, вспомнив симпатичную рыжую женщину и маленького ребенка из видения.
Он громко ойкнул, а его дружок выплеснул изо рта то, что совсем недавно отхлебнул из бокала и намеревался выпить.
Сайя мгновенно нахмурилась, а Титарини заметно подобралась и сжала кулаки. Вокруг нее шустро заплясали серые огоньки, отчего мне сделалось дурно.
– Ты чего болтаешь? – возмутился ловелас, но как-то без особой уверенности.
– Вечер окончен, – буркнула я, косясь на огни Титы, которые кружили уже в бешеном танце.
– Вы чего в самом деле-то? – очухался второй.
Наткнувшись на хмурые молчаливые взгляды, ребята быстро засобирались.
Немая сцена продолжалась недолго. Когда они уже встали из-за стола, художник в душе, обвел нас злым взглядом, потом остановил свой взор на мне и покачал головой.
– Чокнутая!
Зря он это сказал, не стоило. Я-то с детства привыкла к данному прозвищу, более того, сама себя таковой считала, а вот мои спутницы, в особенности Титарини, отличалась, как видно, вспыльчивостью и мгновенной реакцией на оскорбления. Все это в совокупности с нехилой магической энергией, которая уже витала в воздухе, могло привести к скверным развитиям событий. А развивались
