других телохранителей? – донеслось из шлема.
– Зачем? – не поняла Самшит.
– Прошлым днём мы намеревались убить вас.
– Это не причина отсылать вас прочь, если вы готовы служить мне также, как служили ей.
Троица остановилась посреди длинной аркады и опустилась на колени. Присяга была принесена тут же и движение продолжилось. Это было даже важнее, чем присяга Огненных Змеек ведь те не защищали жриц друг от друга, а Пламерожденные отвечали только за жизнь главы культа. Они всегда несли службу лишь втроём, но этого всегда хватало.
– Н’фирия? – обратилась Самшит к старшей из телохранителей.
– Госпожа?
– Я давно не была дома. Как… как мать Инглейв чувствовала себя в последнее время?
Шагавшая рядом Н’фирия недолго думала:
– Она была подавлена. Не участвовала в службах, не покидала крепости, много говорила с богом и мало – со всеми остальными. С тех пор как Шивариус Драконоликий погиб в Вестеррайхе, она окончательно потеряла интерес к жизни.
Другой телохранитель подал голос, но Н’фирия грубо его оборвала. Увы, Самшит не знала их языка, а старшая не спешила переводить.
– Что это было?
– Ничего важного, госпожа.
– Н’фирия, я хочу знать.
– Повинуюсь. Р’аава напомнила мне, что госпожа Инглейв поместила внутрь потайной камеры своего кольца дозу яда. Ей никого не надо было травить, этим при нужде мог бы заняться Эц. Мы подумали тогда, что госпожа Инглейв лелеяла мысль о самоубийстве и не знали что нам делать. Должны ли мы были защищать её от неё же самой, либо уважать её волю?
– Вот как… Стало быть, я вернулась вовремя.
В главном дворе был готов к выходу резной трон, младшие жрицы сжимали в руках кадила и горевшие жаровни на высоких шестах, а старшие стояли с очень важным видом. Когда Самшит вышла и солнце заиграло на её платье, дробясь тысячами золотистых лучиков, они преподнесли ей Доргонмау10 – длинное чёрное копьё, принадлежавшее Элрогу, во времена его жизни среди людей.
Верховная мать приняла реликвию, впервые прикоснулась к ней. Копьё было холодным и тяжёлым, словно каменное.
Старшая мать Вашри пристально посмотрела на Самшит.
– Чувствуешь что-нибудь?
– Холодное и тяжёлое.
Остальные старшие матери стали переглядываться и качать головами.
– Инглейв тоже так ответила, – припомнила Вашри.
– Может, позже придашься воспоминаниям?
– Не ярись, матушка, – попросила согбенная годами уроженка Ханду, – это важно. Перед первым явлением народу в качестве Верховной матери мы передаём тебе Доргонмаур, дабы ты была его хранительницей, но напоминаем, что хранить – не значит владеть. Все Верховные матери до тебя хранили это копьё в надежде когда-нибудь передать его Доргон-Ругалору, тому, кого изберёт сам Элрог.
– Мне
Драконий Язык.
