общем, праздник был безнадежно испорчен, отец мой приналег на выпивку, боевая матушка, которая вообще в восторге от навязанного мне брака не была, кинулась упитанного барона бить, сестры мои бросились вроде как ее оттаскивать, а на деле, принимали в драке живейшее участие. Мне же оставалось приналечь на десерт, с чем я успешно справлялась.
Когда кучу малу все-таки разняли и весьма потрепанный барон опять принял важный вид, стараясь, правда, держаться подальше от моей матушки, я поинтересовалась, надолго ли Его Милость к нам прибыли. По этому поводу барон ничего вразумительного ни мне, ни гостям поведать не смог, чем, честно сказать, меня очень порадовал. Потому что, пока Его Милости большая часть моей семьи квасила нос, я уже поняла, что детские надежды на то, что герцог пошутил (хоть и весьма впечатляюще), рухнули, и скоро состоится моя свадьба. Удивительно конечно, что меня просто напросто не погрузили в карету и не отправили по месту родового поместья ГримГайлов, все-таки я уже его собственность, но раз уж меня оставили дома, то сам собой напрашивался вывод: пока барон здесь, проедает наши продукты (в больших количествах кстати), герцог вряд ли появится, а значит что? Значит нужно кормить барона поусерднее, чтобы он своему хозяину доносил, что в его присутствии необходимости нет и гулять он может хоть до взлета земляных червей.
План по откорму доверенного разбился о броню хамства и нравоучений барона. Через два дня его пребывания в поместье УолтВисби, я готова была взвыть, и замужество меня уже так не пугало.
Через четыре дня озверели все обитатели усадьбы, и от очередного избиения, лорда ГритБерли спасла только заметка в газете, которая всем желающим прочесть поведала, что герцог ГримГайл вернулся с победой из очередной военной кампании, и даже успел поразить на дуэли представителя рода ФарготТов. Подробности происшедшего заметка не содержала, но все же все мои ближайшие родственники впечатлились, и решили отбросы, дрейфующие у самого берега, до поры до времени не трогать, а посмотреть, затонут они сами, или их все же выловит кто-то влиятельный. Если бы кто-то поинтересовался моим мнением, то я бы поручилась всем своим приданым, что заметка в газете дело рук самого барона, но самостоятельно разжигать конфликт не хотелось.
Молчание мое, однако, выходит теперь боком – приходится сидеть оскорбленной, в одиночестве, в собственном саду, на старых качелях, которые когда-то собственноручно сбил отец для старшей из дочерей – Эсбет.
Для него это конечно было подвигом – виконт отродясь в руках ничего тяжелее стакана не держал, так что качели висели на прогнившем уже дереве, как свидетельство тяжкого жертвования отца собой ради детей. Слава Духам, что к моменту моего рождения фантазия у виконта как-то поугасла, и дальше поцелуя в лоб проявления отцовской любви не заходили. Бедная же Эсбет на этих качелях какие только травмы не получала, все-таки стакан батюшка держал крепче, чем молоток.
Года три назад я попросила нашего конюха немного
