беспрепятственно скроется.
Мы вернулись в ризницу, где было светлее. Щеки Барака покраснели от злобы и смущения.
– Признаю, это моя вина, – пробормотал он. – Я вел себя как последний олух. Ворвался сюда, думая схватить убийцу, а сам завопил от страха при виде раскрашенных статуй, будь они неладны. А этот шельмец тем временем наверняка прятался где-нибудь в темном углу. Если бы не мой дурацкий вопль, мы бы, как пить дать, его увидели.
Судя по выражению лица Барака, он чувствовал себя глубоко несчастным.
– Ну, сделанного не воротишь, – бросил я.
– Я уже не тот, что был прежде, – с горечью заявил Барак.
– Что вы имеете в виду?
– Пару лет назад я ни за что бы не совершил такой нелепой ошибки. Спокойная жизнь в Линкольнс-Инн превратила меня в размазню, – вздохнул он, сопроводив свои слова зубовным скрежетом. – Хотел бы я знать, как мы отсюда выберемся?
– Вот единственный путь, – сказал я, указав на одно из витражных окон. – Вы вскарабкаетесь на статую, разобьете окно рукоятью своего меча и позовете на помощь.
– Да, представляю, какое поднимется веселье, – буркнул Барак. – Все аббатство будет кататься со смеху.
– Боюсь, Малевереру будет не до смеха. Мы должны немедленно сообщить ему о случившемся.
– Надеюсь, этот парень меня выдержит, – сказал Барак, указывая на гипсового Моисея.
Набрав в грудь побольше воздуху, он вскарабкался на статую. Я должен был признать, что, несмотря на свои сетования, помощник мой ни в коей мере не утратил ловкости и проворства. Балансируя на голове Моисея, он схватился за выступ резной колонны и ударил рукоятью меча по ближайшему окну. Звон разбитого стекла эхом разнесся по ризнице. Я невольно сморщился. Барак расколотил еще одно стекло, потом высунулся из окна и завопил:
– На помощь!
Я вновь поморщился, едва не оглохнув от его рева.
Повторив свой призыв несколько раз, Барак удовлетворенно повернулся ко мне.
– Наконец-то меня услышали, – сообщил он. – Сюда идут люди.
Час спустя мы с Бараком стояли в кабинете Малеверера, который располагался в королевском особняке. По пути мы видели лошадь Олдройда, лежавшую на земле в окружении толпы. Судя по широкому потоку крови, обагрившему булыжники двора, приказ Малеверера был выполнен и несчастному животному пришел конец. В особняке стоял запах свежей стружки. В кабинет Малеверера долетал пронзительный визг пилы, ибо во всех помещениях особняка заканчивали последние приготовления к приезду короля.
Я рассказал Малевереру обо всем, что произошло нынешним утром. Он выслушал мой рассказ с выражением непроницаемой суровости, которое, казалось, навечно застыло на его лице. В огромной волосатой руке он беспрестанно вертел чернильницу, словно желая раздавить ее пальцами. Около стола Малеверера стоял какой-то высокий человек в шелковой мантии и шапочке барристера высшего ранга. Его представили мне как мастера Арчболда, королевского
