Митрофан.
И он действительно начал с десерта, с пяти тридцати.
Столько стоила бутылка русской.
Почти с пупком набухал её в четыре узкие, высокие рюмки. Потом ещё в две грушовки налил.
Девчонки потянулись к воде.
Митрофан отвёл руку Ляльки от рюмки с выныривающими пузырьками.
– Ё-кэ-лэ-мэ-нэйка! Ты чего не играешь? Забыла? Наш пай – музыкальное оформление, якорь тебя!
Лялька замялась, капризно выгнула тонкую шею вбок.
– Воображулю колдун закрутил, – тихонько шепнула про неё мне Люда.
Лялька услышала и грозливо кинула сестре:
– Рот-то закрой! А то кишки простудишь! Сделай фокус – испарись!
Что-то засерчала наша Ляля прекрасная.
А может, наша розетка ждёт, когда ей позолотят ручку?
Летом её подружке Светке достали белую водолазку. Загорелась Лялька: и мне! и мне! Прямо вот она мне, конечно, не говорила, а всё стороной, всё поблиз, всё с намёком, с подходцем, мол, в Верхней Гнилуше этот номер дохлый, а вот там у вас если…
Человек я все же несколько догадливый и про себя решил, что в следующий приезд явлюсь с водолазкой этой.
Сразу по возвращении в Москву Валентина подбила на розыски свою подругу по работе Капу, эдакий ходячий комиссионный универмаг. Всё-то она знает, что где выбросят, вечно она кому-нибудь что-нибудь да меняет. С наценкой, разумеется, за усердие.
В надежде эффектно обрадовать протянул я Ляльке эту злосчастную водолазку.
Лялька поморщилась, будто у неё заболели зубы.
– Спасибо. Положите на сервант…
– Ты даже не хочешь взглянуть, что в свёртке?! – изумился я.
– А что смотреть? Всё равно не то, что мне надо.
– Белая водолазка, между прочим! Покуда достали – ведро крови потеряли.
2
– Жалко, конечно, ведра, – томно вздыхает Лялька. – Знаете, лучше б на что пустили это ведро?
Мне хочется капитально выругаться.
Но вместо этого наружу выползает какое-то помятое, побитое согласие.
– Доложишь – узнаю, – буркнул я.
– Вы могли бы принять заявку на бенц гифток?[169]
– Попробую…
– А без пробы? Навернячок чтоб? Видите ли… На днях крутили по телеку «Даму с собачулькой». Дама, – показала она на себя, – есть. А собачульки… Мне б белого пуделёшку… Было б тогда всё прикольняк…
– Это что ещё за чертовщинка? – встрепенулся Митрофан.
– Никитч, – это не чертовщинка, а приличная престижная комнатная собачка, – назидательно пояснила Лялька. – Дядь Глеб, – повернулась к входившему Глебу с ведёрной кастрюлей дымящегося борща на табуретке, – ну хоть вы скажите!
– А что я скажу? – Глеб принялся разливать борщ по тарелкам. – Я скажу… Борщ надо есть. А то тощий
Гифток – подарочек.
