будет там вкалывать всю жизнь?
– Нет, всего пятьдесят лет. Но большинство из них бессмертны, так что…
– А если кто-то не захочет остаться?
– Не имеют права отказаться. Контракт.
– Тоже ты составлял?
– Не подозревай меня во всех злодеяниях мира. Это очень старый закон. Ему лет пятьсот. И потом, любой бы душу продал за работу в Корпорации. Если бы знал о ее существовании.
– Возможно.
Томас сказал:
– Я сделаю все, чтобы найти Гермеса или его жену, обещаю.
– Хорошо, – я посмотрела в его глаза. А они у него такие… Синие!
Я быстро отвела взгляд. Томас и не заметил моего смущения, он зевнул и потянулся.
– Извини. Я так устал. Ты, наверное, тоже.
– Да, – сказала я, вставая. – Прилягу в спальне.
– А диван мой, – сказал он и хлопнул ладонью по сидушке. – Довольно мягкий.
– Спокойной ночи, – сказала я и зашла в спальню.
Петер тихонько посапывал, уткнувшись в подушку. Я поправила у него одеяло, умылась и устроилась спать на второй кровати.
Глава 4
Проснулась я аж в девять часов (набегалась вчера предостаточно) – было совсем светло, Петер еще спал.
Никаких страшных птиц ночью не было слышно. Только раз я проснулась от глухого собачьего лая и сначала подумала, что это та собачка, которую я видела на руках у седовласой дамы. Но лай был низкий и хриплый, и собак явно было много. И что показалось мне самым странным – были они где-то за окнами. Помню, перед тем, как я снова провалилась в сон, в голове пронеслась бредовая фраза: «Стаю собак называют стаей, потому что они, как стая гусей, летают…» И чего только во сне не придумаешь. Смехота. Наверное, городские дворняги пробегали мимо гостиницы.
Позевывая, я вышла в гостиную. Томас, совершенно свежий, выбритый и при галстуке – будто встал давным-давно, – сидел в кресле у журнального столика, просматривал газету и пил кофе. Он поднял голову:
– Как спалось?
– Прекрасно, – я улыбнулась.
– Присоединяйся, – он указал рукой на столик – там были чашки, кофейник, бутерброды, джем.
Я беспокойно взглянула на окна – шторы раздвинуты, и светит тусклое октябрьское солнце. Он понимающе сказал:
– Гарпии не показываются днем. При солнечном свете они слепы, как кроты.
– И когда пасмурно?
– Да…
Я села на другое кресло.
– Что пишут? – я кивнула на газеты, типа я светская девушка и завожу по утрам светские разговоры вместо того, чтобы, ворвавшись в комнату, завращать глазами и закричать: «Поехали скорее в погоню за Гермесом или за его женой!»
– Сегодня ничего интересного, – ответил он спокойно и, сложив газету, бросил ее на стол. – Позавтракаешь, и я отвезу вас к тебе домой. – И, предупреждая мои вопросы, договорил: – …А сам отправлюсь разыскивать Гермеса.
– Но
