чем ты. У тебя, по крайней мере, есть крыша над головой. А у иных и того нет.
– Как?… Совсем нет крыши?
В нашем доме с потолка часто капала вода. Каково же было тем, у кого и кровли над головой не было?!
– А собранный нами хворост позволит им развести огонь в своем убежище…
Я изо всех сил старалась помочь ему, хотя пальцы у меня закоченели. Когда тележка была полна доверху, мы оба почувствовали себя счастливыми. И часто, очень часто я вспоминала слова, услышанные от него в тот день. И они неизменно мне помогали.
Однажды февральским утром папа объявил:
– Дети мои… у вас появилась еще одна сестренка, Софи-Симона! Быстро собирайтесь и пойдем в больницу!
Наступило радостное оживление. Нас не пришлось понукать. И вот мы все в одинаковых розовых пальтишках!
– Надеюсь, вы на этом не остановитесь и подарите нам еще одного малыша, чтобы получилась ровно дюжина! – пошутила веселая сиделка. – Вы только поглядите, какая она милашка!
Но в тот день этот укутанный младенец меня не слишком занимал. Все мои мысли были о Реми: он лежал в другом крыле больницы, и видеть его можно было только сквозь оконное стекло. Все во мне возмущалось. Какая несправедливость! Бедный наш ангелочек…
Мама старалась меня успокоить:
– Милая моя Мими, в многодетных семьях никогда не обходится без невзгод. Им грозит гораздо больше опасностей, но ты и сама знаешь, что поводов для радости в таких семьях зато гораздо больше.
И неожиданная радость ждала меня в школе. Я перешла в следующий класс, там была уже другая учительница – госпожа Жюльен.
Эта полная веселая женщина сразу располагала к себе, она никогда не прибегала к линейке, а когда разговаривала, то размахивала руками, как крыльями. Лоб у нее был в мелких веснушках, свои уже седые волосы она стягивала в пучок на затылке и увенчивала его пышным шиньоном. Ее шиньон постоянно возбуждал мое любопытство: сколько на него приходилось тратить времени каждое утро! Правда, ей не нужно было, как мне, каждый день перед школой приносить домой пять больших буханок хлеба и два кувшина молока для младших братьев и сестер! Но она отлично понимала, почему я опаздываю на урок и путаюсь, произнося слова.
– Я знаю о твоих трудностях, Мирей. Твоя мама сказала мне, что тебе плохо дается деление. Ты хотя бы понимаешь, что это такое?
– Нет.
– Неправда, понимаешь! Вот смотри-ка… Ты приносишь домой две дюжины яблок… Их, стало быть, двадцать четыре. Торговка – женщина добрая, и вместо каждой дюжины она дала тебе по тринадцать яблок, значит, всего получилось их двадцать шесть. Не так ли? Вас в доме одиннадцать детей, прибавь сюда еще маму, получится двенадцать, а вместе с папой – тринадцать. А теперь дели яблоки. Каждый получит по два. Вот ты и правильно разделила!
Какая победа! Это окаянное слово «деление», от которого у меня кровь холодела в жилах, теперь меня больше не пугало. Я с торжеством ворвалась в комнату:
