раньше, подхватил меня. Я ощутила его твердое сильное тело, теплое дыхание на своем лице, горячие руки. И странное ощущение пронзило меня, неудержимо повлекло – прижаться к нему, ближе, ближе, гладить мощные плечи, жесткое смуглое лицо… «Обними его!» – услышала я властное, но это уже приказывало не мое тело, не мое сердце… Я отпрянула – так резко, так явственно, что Дан, кажется, даже смутился.
***
Он мог сказать, что одно ее мимолетное прикосновение может дарить радость и причинять боль, один взгляд может вызвать бешеное желание и великую нежность, а ее любовь…
Но он сказал только:
– Брон любил тебя.
А потом она отшатнулась – наверное, он обнял ее слишком крепко, слишком откровенно…
Зеленая трава хрустела под ногами. Эрни шла впереди. Она так и не сменила одежду на женскую, хотя волосы ее вновь отросли – тонкие, легкие, как паутинка, странного снежно-голубого цвета. Широкие ремни охватывали талию, спускались на бедра. Ветер шелестел травой и листвой, но громче был стук крови в висках, а глаза горца не отрывались от девушки.
Поэтому он впервые потерял осторожность, впервые не заметил примет, указывающих на близость врага.
Дан увидел, что девушка встрепенулась, словно просыпаясь. Обернулась с криком – испуганным и яростным:
– Дан!
Он отпрыгнул, выхватывая меч, но их было много, слишком много – обреченных, молчаливых, злобных… Эрни отступала, растерянная, невыносимо сейчас красивая.
И вдруг ее руки взметнулись к вороту рубашки, рванули его, и он услышал то ли крик, то ли яростное рычание…
***
Этот звук – то ли рычание, то ли вопль – все еще стоял у меня в ушах, когда я очнулась. С трудом подняла голову; плащ пополз с моих плеч, я поспешно поддернула его, потому что была совершенно голая.
Дан сидел поодаль, положив руки на рукоять меча. Его грудь наискось была перехвачена повязкой с проступающей алой кровью.
– Что случилось? – спросила я хрипло.
Дан повернул голову, поглядел и ничего не сказал. Я села. И вспомнила: исказившееся лицо Дана – смесь отчаяния и ярости – а их было много, слишком много…
Теперь они все лежали на поляне. Некоторые были убиты мечом, но большинство… Страшась взглянуть на Дана, я осмотрелась в поисках своей одежды. Рубаха была разорвана пополам. Как и кольчуга – такая сила была в то мгновение в моих пальцах… или когтях.
Не поднимая глаз, я позвала тихо:
– Дан.
Он молчал.
– Ты… видел?
Дан молчал. Он пристально смотрел на мои руки. Я содрогнулась – и пальцы и ногти были в засохшей крови. Оборотень, Голубая Пантера… Вот он и узнал, наконец, кто я. Темные брови сведены, серые глаза смотрят с напряженным вниманием. Чего он ждет? Почему не уходит?
– Теперь ответь, – негромко сказал Дан, – Кто ты, Эрни? Человек? Зверь? Колдунья? Богиня? Кто ты?
– Не знаю. Уже не знаю. Я не то и не другое. Я оборотень. Я не властна над собой, я тебе говорила…
– Почему ты не
