хмуро уставившись на ополовиненную бутылку «Лапландии». Что можно было сказать? Проза жизни.
– Да бог с ней, с Женькой! – вдруг заявил Игнат и резко махнул рукой, задев упаковку с ветчиной. Та соскользнула на пол, и Гаврилов полез за ней под стол. – Я из-за детей переживаю! Я ей что – бык-осеменитель, чтобы моих сыновей чужой дядька воспитывал? Не-е-е-т, Димыч, я не позволю!
Митя заметил блеснувшую в глазах друга злую слезу, и ему стало трудно дышать. К обиде на бывшую жену, до костей изглодавшую душу опера Гаврилова, присоединилась обида на неверную жену друга и стала расползаться жидкой грязью, распространяясь на весь женский род. Он налил еще по одной и быстро выпил, не дожидаясь товарища.
– Помоги мне ее найти, Димыч, – попросил Златогорский. – Я с ней, чужой подстилкой, конечно, разведусь, но детей не уступлю. Нет, конечно, совсем мальчишек у нее забрать не получится, но я добьюсь права видеться с ними, воспитывать малышей… Они ж мои родненькие, кровиночки мои…
Игнат всхлипнул и, к ужасу товарища, по щеке его заскользила крупная прозрачная капля. Гаврилову тут же захотелось собственными руками придушить неверную Женьку. Вот что эти твари делают с мужиками?!
– Найдем, найдем мы ее, не беспокойся! – поспешил он уверить друга и подлил в его рюмку. – Пей давай, до дна пей. А где этот тип обитает, к которому она свалила? Как его зовут?
– А хрен его знает! – зло вскинулся Игнат, а Мите показалось, что он сейчас сплюнет прямо на ковер на полу. – Если б я знал, то не стал бы обращаться к тебе за помощью. Помоги мне, Димыч, ты ж в органах работаешь.
Взгляд Игната стал жалобным, просительным.
– Так я ж простой опер, считай, на земле тружусь.
– Но связи-то у тебя есть!
– Есть кое-какие… – Гаврилов растерянно потер лоб, пытаясь сосредоточиться и сообразить, как помочь другу.
– Я, как на вокзал приехал, сразу отправился в опорный пункт, – сообщил Игнат, – поговорил с тамошними ребятами. Но все глухо! Там же толпы народу мимо них каждый день проходят. Была бы какая ориентировка, может, и обратили бы внимание на женщину с двумя детьми. В этих толпах женщин с детьми сотни, если не тысячи, где уж тут запомнить.
– А в компьютере какая-нибудь информация об этом хахале сохранилась? – спросил Митя, почти физически ощущая, как медленно ворочаются мозги в его голове, затуманенные алкоголем.
– Нет, в том-то и дело! Эта хитрая стерва ноутбук свой с собой прихватила. Так что никаких следов. Телефон ее вне зоны доступа сети. Записных книжек никаких нет. Аккаунты в соцсетях позакрывала. Все концы обрубила, сука.
В голосе однокашника мелькнула такая злоба, что Гаврилов невольно поежился. Ему до сих пор трудно было представить хрупкую и тихую Женьку в образе коварной стервы. Но в жизни люди часто надевают на себя маски, скрывая свою
