и уронив при этом на пол платок, Зак недовольно поморщился: – Ну вот… Затянули волынку! Мне уже десять минут как Тео выгуливать надо! Эх, Вальтер… Вальтер. Что ж ты так, – вздохнув, и сопроводив вздох качанием головы, Зак вытянулся по стойке смирно, увлекая за собой остальных:
– Боец Вальтер! Я, как твой командир, принял решение. Ты проговариваешься к смерти. К такой же, на которую ты обрёк своего товарища – бойца Лиз. Ты будешь выброшен из шлюза. Решение считаю справедливым и подлежащим немедленному исполнению. Открыть шлюз!
– Всё слышали?! – Резкий окрик Триза, завершившийся по-военному чётким разворотом в сторону приговорённого, заставил замерших бойцов отряда: «Зак-Зак" вздрогнуть.
– Шлюююз! – Триз сделал паузу, набирая в грудь воздух: – ААа-аткрыть!
Секундное замешательство – сначала все благовейно внимали Заку, а после оказались оглушены воплем Триза, сменилось бурной деятельностью.
Весело переругиваясь – впереди членов отряда ждало редкое развлечение, толпа впихнула Вальтера в шлюз, а затем, разбившись на ручейки, потекла назад, на ходу делая ставки и обсуждая физическую форму осуждённого.
Подле Вальтера остались лишь двое, возившиеся с верёвкой, петлями охватывавшей талию молодого человека. Больше всего суетился небольшой и весь какой-то склизкий тип, чей позывной – "Мыло", удивительно соответствовал внешнему виду этого наёмника.
Улучив момент – второй боец отошёл к стене проверяя надёжность узла, затянутого вокруг страховочной рукояти, Мыло, бросив быстрый взгляд назад, прильнул к Вальтеру и, встав на цыпочки, быстро зашептал тому прямо в ухо, не обращая внимания на гримасу отвращения, исказившую красивое, хоть и порядком избитое, лицо.
– Ты это, Вальтер, – скашивая глаза в сторону напарника, зачастил Мыло: – Просьбочка, значит, есть. Ты это – ну, когда створы разойдутся, продержись, а? Ну хоть тридцать секунд? Я поставил на тебя, ну, значит, что ты не менее тридцати продержишься. Ага, всего-то тридцать, ну чего тебе стоит? А мне – всё прибыток. И это ещё, ну, ты глаза-то, того, закрой, зажмурь, то бишь. Ага, оно так и тебе легче – помирать, то есть, и мне – выгода. Я на тебя поставил, понимаешь? И что ты тридцать щелчков продержишься, и что зенки не лопнут. Ага? И ты это, не, не думай, ну что я сволочь какая. Я это, я тебя отблагодарю, я молиться буду. Не веришь? – Отскочив прочь Мыло начал быстро и мелко креститься, торопливо выплёвывая из себя обрывочную смесь молитв и псалмов.
– Да не слушай ты его, – вернувшийся к ним второй наёмник, совсем непочтительно ухватил Мыло за ворот куртки: – Мыло, оно всегда врёт, не ведись. А то сам не знаешь, что за тип это. Пошли, – развернувшись, второй двинулся к выходу из шлюза, волоча Мыло как на буксире, что не мешало последнему продолжать бурно жестикулировать, убеждая Вальтера в непременном исполнении своих обещаний.
Громкий лязг сомкнувшихся створок, раздавшийся десятком секунд позже, подвёл итог недолгой карьере наёмника. Шорох в динамике и забранная решёткой
