в клуб. Первым делом спрашиваю охранника о Белоснежке – тот уверяет, что она не выходила. Вспоминаю, что есть черный вход, и меня словно холодной водой окатили. Нет! Если эта чертовка снова сбежала от меня…
Добираюсь до гримерки и резко дергаю дверь – в комнате несколько девчонок: раздается недовольный визг – кто-то быстро прикрывается, кто-то возмущается в голос.
– Блондинка где? – рявкаю на них.
Они вопросительно переглядываются, но молчат. То ли не знают, то ли покрывают подругу.
– Танцует гоу-гоу, – поясняю, зверея все больше. – Была здесь. Где. Она.
– Ушла, наверное, – несмело отвечает одна из них.
Значит, не видели. Закрываю дверь и шумно выдыхаю. Вот ведь хитрая бестия. Снова обвела меня вокруг пальца. Отдалась так, как можно только мечтать, покладисто согласилась, а сама сбежала. Сквозь злость пробивается нервный хохот. Несмотря на ярость, что топит разум, все же не перестаю восхищаться девчонкой. Смелая, дерзкая…
Тут же вспоминаю ее горячий рот, и совсем нецеломудренные картинки мелькают в голове. В паху тут же отдается напряжением, и я с сожалением признаю, что, похоже, бурная ночь на сегодня отменяется. Можно было бы поехать в любой другой клуб и снять девку, да хоть бы и здесь какую подцепить, но знаю, что это не заменит мне Белоснежку. А я хочу именно ее. И собираюсь ее получить.
Прохожу в зал и нахожу глазами Марго – та внимательно наблюдает за сценой. Можно вытащить ее и потребовать ответов сейчас, но… Но вряд ли это спасет мои планы. Да и сгоряча можно наломать дров, а портить отношения с хореографом не хочется. Поэтому с великим сожалением отправляюсь домой. Может, незнакомка и сбежала от меня сегодня, но в следующий раз я не дам ей такой возможности – наручниками прикую, если понадобится.
***
Утро субботы начинается с того, что отец звонит напомнить о сегодняшней встрече. Вяло отвечаю, что не страдаю амнезией и буду вовремя. Вообще, конечно, ехать не хочется. Все-таки предпочитаю сам решать за себя. И единственная причина, по которой я все же приеду – мама. Если это ее порадует, то потерплю такое откровенное сводничество.
К дому родителей подъезжаю ближе к обеду. Погода и правда отличная – тепло, солнечно. То что надо, чтобы устроить шашлыки и прочие радости. Только захожу в дом, как навстречу выходит мать.
– Русик, – улыбается она и обнимает меня. А я понимаю, что отец все же прав – она и правда сдала. Ее глаза полны грусти, хотя и улыбается. – Наконец-то…
Короткое приветствие, в котором я отчетливо слышу укор. Но не в ее тоне или взгляде. В голосе своей совести, что настойчиво зудит в голове. За постоянными делами и встречами я действительно очень редко приезжаю к ним.
– Сын, приветствую, – произносит отец, врываясь в наше единение.
Оборачиваюсь – он стоит в дверях гостиной.
– Привет, пап. Как дела?
– Все как положено. Идем к гостям.
