в стороны?
– Мне было скучно. А Варвара всегда спать ложится, когда у меня уроки музыки.
– Вот как?– он посмотрел на старуху. Та скромно молчала.– Хорошо повеселилась? Придется искать другую учительницу…– Арцыбашев призадумался.
Девочка бросилась к нему:
– Папочка, когда я увижу маму?
– Нескоро, милая моя, очень нескоро. Ее увезли в Москву – лечиться.
– Тогда давай поедем в Москву…
– Не уводи разговор,– мягко напомнил Арцыбашев.– Мы не до конца обсудили твое поведение с мадмуазель Конте.
– А что тут обсуждать?– притворно-удивленным голосом спросила Ника.
– За плохое поведение ты наказана. Останешься без десерта.
– Отлично, сам лопай свой десерт!– сердито бросила девочка, и пошла к себе в комнату.
– Ника!..– старая нянька засеменила за ней.
– С удовольствием съем его,– весело ответил Арцыбашев.– Поскольку я единственный, кто работает и зарабатывает деньги. А вечером я поеду в оперу и отдохну, а в это время все маленькие вредные девочки будут спать!
Поужинав, он долго приводил себя в порядок перед поездкой – принял ванну, заново побрился, приказал выгладить свой лучший смокинг дважды. К девяти вечера, готовый и к опере, и к встрече с Тарасовой (она обещала быть на премьере), он важно спустился в фойе и бросил управляющему:
– К полуночи поставь в кабинете ведерко с шампанским.
6
Нике спалось плохо. Она ворочалась, мучаясь тяжелым сном. Ей казалось, что вокруг нее – холодные больничные стены; что лежит она на жесткой панцирной койке, а врач (она его не видела, но его голос был точь-в-точь как у отца) раздраженно бьет вопросами:
– Ты это сделала? Зачем?
«Что сделала?»– Ника понимала только, что ее обвиняют в чем-то ужасном. Перед глазами – бледный отец, весь покрытый кровью, а на его руках чистая, веселая мать в свадебном платье.
– Вероника…– заметив ее, мама улыбнулась. Ее улыбка тянется вверх, куда-то за уши, становясь все более страшной и зловещей.– Вероника, подойди ко мне,– сказала мать, не двигая растянутым ртом…
– Тише, тише…– Варвара медленно растолкала стонущую девочку.– Ох, Господи, ты вся вспотела. Давай-ка сменим пижаму…
Полусонная Ника, успокоившись зеленым светом ночника и тихим, ласковым голосом няньки, покорно позволила себя переодеть, легла обратно в кровать.
– Тише, дитятко, тише…– Варвара поправила одеяло и ушла. Ника почти заснула, но дробный женский смех оборвал нить ее сна.
– Мама?– девочка привстала. Поколебавшись, она поднялась и на цыпочках прошла к двери, приоткрыла ее.
Снаружи темно. Дом спал, за исключением двоих обитателей. Девочка, дрожа от волнения, пошла на голоса – к спальне родителей.
– Александр Николаевич, м-м-м…– простонал незнакомый женский голос.
– Саша, просто Саша…– глухо ответил Арцыбашев.
