но ее папаша рулит несколькими крупными предприятиями.
Я улыбнулась:
– Есть мысли, как их обчистить?
– Вообще-то, да, – он закурил, откидываясь на подушки. – Я запудрю ей мозги и женюсь. Мы с тобой будем богаты, детка.
Меня словно холодной водой окатили. Все ясно. Вадик станет ухаживать, прикидываться состоятельным и галантным кавалером – он хорошо это умел. И будет спать с ней, как же иначе!
Я просила его передумать, умоляла, заклинала, но поняла, что все бесполезно, и начала орать так, что от моего крика переполошились соседи.
Но Майор – не из тех, кто меняет принятое решение. Вместо того чтобы откинуть эту мысль, Вадим просто отшвырнул меня к стенке и был таков. Удар пришелся на затылок, но боль не чувствовалась. Я думала лишь о Вадике. Он собирался трахать кого-то еще, чтобы сделать нас богатыми. Что за схема такая? И какова моя роль? Я не понимала, как ни пыталась…
Настоящая боль пришла позже, когда я осознала, что Вадим не вернется. Мне кусок в горло не лез целую неделю. Я и ногти сгрызла, и сигареты выкурила, готова была простить ему все что угодно, пока воочию не увидела их вместе.
Хотела подкараулить Вадика возле того отеля, чтобы поговорить, а наткнулась на них обоих. Высокая грудастая баба – кровь с молоком. Порода за километр видна, мимо такой вряд ли пройдешь.
«Ни кожи, ни рожи». Как же…
Я стояла и хлопала глазами, когда они проходили мимо. Я даже почувствовала запах его одеколона. Вадим поддерживал спутницу под руку и взглянул на меня лишь раз: сухо и с угрозой, чтобы даже не смела подходить.
А девушка меня и не заметила. Конечно, какая-то блеклая девчонка с испуганным взглядом – просто размытое пятно в ее красивой жизни, где она гуляет по ресторанам с такими красавчиками, каким тогда выглядел мой Вадим: при костюмчике и в начищенных до блеска туфлях.
Я бежала домой, спотыкаясь, не видя дороги: слезы застилали глаза. Падала, вставала и снова бежала. Вернулась домой и легла умирать. Долго смотрела в белый потолок, кажущийся бесконечным, как и мое одиночество, и понимала, что все было обманом. Ничего Вадим не собирался для меня делать. Ни спасать брата, ни быть моей опорой. Наша любовь исчезла, как только понадобилось жениться на богатой наследнице. Превратилась в пыль.
По-моему, я лежала так целую вечность. Кажется, действительно тогда умерла.
Такие у него были планы. Вот такая грандиозная афера. И это легче, чем ограбить банк. Не нужно вложений, схем и разработок. Да и риска – минимум.
«Ничтожество. Мразь!»
Я закрыла глаза.
Предательство имеет привкус крови. Оно отчаянно горчит, сочится грязной пеной, душит. А у лжи – соленый привкус слез. И они непременные спутники любви. Вопрос лишь в том, как скоро ты с ними встретишься.
Но Вадик вернулся. Через два месяца. Я все так же тихо умирала, потому что не помню, чтобы ела, пила или жила. Возможно, существовала, но лишь бледной тенью себя прежней.
Он
