в растоптанный и разъезженный грязный с примесью навоза снег. Но страдалец не замечал ни этого навоза, ни жижи под ногами, ни остальных людей тоже. Впрочем, не замечал не он один, все вели себя так же.
И только когда от солнышка остались одни рожки размером с молодой месяц и людей охватил уже не просто страх, а настоящий ужас, что-то неуловимо изменилось. Сначала никто даже не понял, что именно, но уже через мгновение начало светлеть! Тень отползала с солнечного лика с той же скоростью, как и наползала на него!
На звоннице звонарь сначала замер, но тут же, опомнившись, стал бить совсем другое. Теперь это была радость от закончившегося ужаса…
Некоторое время киевляне продолжали стоять на коленях в мартовской дорожной грязи, но постепенно один за другим поднимались, крестясь, и отправлялись в церкви – поставить свечу за спасение и пожертвовать, кто сколько сможет… Жертвовали много, куда больше, чем в обычный день, да и в праздники тоже. Слишком страшным знамением показалось исчезновение солнышка, слишком испугались гнева Господня.
У многих в тот день болели глаза, потому что, когда солнышко появилось, глазели на него до глазной рези, стараясь увериться, что не пропадет через минуту снова.
По Киеву пополз слух, что пропажа солнышка неспроста. Быть какой-то беде. Нашлись те, кто твердил, что знак хороший, потому как солнце победило мрак. Очень хотелось верить вторым, но чаще всего в годы, когда происходило что-то подобное, помирали князья.
Так и в этот год, в марте случилось затмение, а через неполный месяц 16 апреля помер Великий князь Святополк по пути из Вышгорода. Его тело привезли на лодке в Киев и похоронили в им же основанном Михайловском Златоверхом монастыре. О смерти князя пожалели разве что его ближние да те, кто кормился из его рук. Слишком не любили Святополка в Киеве и на Руси, слишком он был корыстолюбив и слишком покровительствовал ростовщикам. И только сильная рука Мономаха столько лет удерживала его на Великом престоле.
Следующим Великим князем быть бы Олегу Святославичу, прозванному Гориславичем, но уж очень не любили Святославичей на Руси, и Киев вдруг показал, что не один Новгород может выбирать себе князей! Киевляне собрали вече и кричали, что хотят князем только Владимира Мономаха. Было решено послать к нему в Переяславль послов с приглашением.
Так и поступили, но Мономах отказался, потому как очередь была Олегова. И тогда в Киеве заполыхали сначала двор тысяцкого Путяты, а потом и всех, кто связан с почившим князем. Киев бунтовал, желая своего князя. К Мономаху снова бросились послы:
– Приди, князь, в Киев, ежели не придешь, то пограбят уже не один Путятин двор или дворы сотских и жидов, но и обители киевские тоже. Твой грех в том будет.
Мономаху было шестьдесят, он и не чаял дождаться своей очереди на Великое княжение, не собирался биться за него со Святославичами, но киевское вече было непреклонно.
В Суздаль примчался из Киева гонец, рисковал, пробираясь лесными,
