Грэнтема вели до войны, была достойной и цельной и ее ценности были сформированы скорее обществом, нежели правительством. Второе, если даже такая культурная, развитая христианская страна, как Германия, попала под влияние Гитлера, значит, цивилизацию нужно постоянно воспитывать, то есть хорошие люди должны защищать то, во что они верят. Третье, я пришла к очевидному политическому выводу, что именно потакание диктаторам привело к войне и что оно выросло из ошибочных, хотя и хороших побуждений, как, например, пацифизм методистов в Грэнтеме, наряду с побуждениями безнравственными. И наконец, у меня была патриотическая убежденность, что благодаря пламенным речам нашего лидера Уинстона Черчилля, которые мы слушали по радио, не было почти ничего, что британцы не могли бы сделать.
Наша жизнь в Грэнтеме во время войны – вплоть до 1943 года, когда я уехала в Оксфорд, – была, должно быть, очень похожа на жизнь бессчетных других семей. Добровольцами мы работали в военных столовых или где-нибудь еще. Все наши мысли были о фронте, мы ненасытно накидывались на любые новости, и мы сами, хоть и благодарные за пребывание более или менее в безопасности, знали, что мы не имеем первостепенного значения. Но немцы совершили на город двадцать один воздушный налет, и были убиты семьдесят восемь горожан. Городской завод по производству боеприпасов – Британская производственно-исследовательская компания – был очевидной мишенью, так же, как и пересечение Большой северной дороги и Северной железнодорожной линии – последняя пролегала в нескольких сотнях ярдов от нашего дома. Отец часто уходил по вечерам на дежурство по противовоздушной обороне. Во время воздушных налетов мы заползали под стол – у нас не было другого укрытия, потому что не было сада, – и сидели там до сигнала «отбой». После бомб, упавших на город в январе 1941 года, я спросила отца, не могу ли я сходить посмотреть разрушения. Он мне не разрешил. Двадцать два человека погибли в тот день. Мы также беспокоились о моей сестре Мюриел, которая работала в ортопедическом госпитале в Бирмингеме: Бирмингем, конечно, сильно бомбили.
По сути, Грэнтем играл гораздо большую роль, чем я думала в то время. В городе базировалась Пятая группа бомбардировочного авиационного командования, занимавшая большой дом на Харроубай Роуд, откуда по большей части и велось планирование воздушных налетов на Германию. Дэмбастеры[4] летали недалеко от Грэнтема – отец познакомился с их командиром, майором авиации Гаем Гибсоном. Мне всегда казалось, что бомбардир Харрис, базировавшийся в Грэнтеме в начале войны, не получил должного признания. Я помню, что Уинстон Черчилль написал ему в конце войны:
«Больше двух лет Бомбардировочное авиационное командование в одиночку вело войну в сердце Германии, неся надежду народам оккупированной Европы и давая понять врагу о мощной силе, что встает против него…
Все ваши операции были спланированы с большим тщанием и мастерством. Они были выполнены перед лицом
«Сокрушители плотин» (617-я эскадрилья ВВС Великобритании, осуществлявшая в годы Второй мировой войны бомбежку плотин в промышленных районах Германии).
