уставившись коню в гриву, проскакал туда, где гомонила и волновалась толчея народу. Один мужичок проскочил мимо Сиверко и на бегу толкнул Грача в колено:
– Коробейники пришли, скачи давай!
Площадка и улица за кузнечным двором пестрели от лотков. На утоптанном снегу лежали ларцы и коробки, из-под крышек свешивался на снег яркий атлас, перетекали-переливались цветные платки и шали.
Громче всех выкликал офенский атаман в алом кушаке:
– Эх, подходи-налетай, гляди в оба, не зевай!
Грач признал Сланьку-коробейника. Сланька был свой, плоскогорский. Заломив на маковку шапку-боярку, коробейник цедил сквозь зубы товарищу:
– А мас в эту курёху ещё той меркутью прихандырил!1
Говорил Сланька на тайном языке – на фене. Сланька – потомственный коробейник, феня для него – речь изворотливых и успешных. От него Златик и Грач ещё мальчишками нахватались офенских слов.
Теперь к раскинувшему товар Сланьке чуть враскачку подошёл Златовид:
– Сланя, а ты ведь парень – смекалистый, да?
Сланька поднял лицо с хитрыми глазками:
– Ну-у? – пропел он.
– По дружбе скажу, Сланя, – Злат поигрывал палашом в ножнах, – тряпочками и ленточками ты много здесь не наваришь.
Сланька прищурился. Посмотрел на палаш в ножнах. Насторожился.
– Нет-нет, – успокоил Злат. – Я тебя не гоню, торгуй, если хочешь, но…
Помолчали. Сланька был терпелив, он поглядывал на народ, на стрелков, что были без кольчуг, но с саблями, и ждал продолжения.
– Вот, как сообразишь, что здесь к чему, так и войдешь со мной в долю, – Злат дал ему время осмыслить. – Вернёшься домой в Карачар – так не замедли, выйди на приказных из купеческих сотен со Святых гор…
Сланька присвистнул:
– Ха! Купеческие сотни Святых гор – не чета офеням. Совсем другая масть, слышишь?
– Слушай-ка меня, Сланька. Мне нужно железо, – попросил Злат. – Нужна выплавка для новых кузниц, – настаивал он. – Ты подскажи купцам, – посоветовал, – направь, дорогу сюда укажи. Без выгоды не останешься!
– А много ли надобно? – Сланька хитро заулыбался. – Целый воз тебе, что ли?
– Да нет, целый караван, – Злат стиснул зубы. – А потом ещё: караван за караваном. Плачу не я. Платит Вольх Всеславный.
Лицо у Сланьки вытянулось. Он даже глаза выпучил, соображая.
– Ты пронырливый, Сланя, ты во всякую дыру пролезешь, – уговорил Злат, махнул рукой на прощание и отошёл.
Коробейник хмыкнул, поглядел Злату вслед да процедил напарнику:
– То-то мас и зырит: полна трущей курёха2, – потом окинул глазами товар, хлопнул шапкой о колено и пустился в распродажу: – Бабоньки-девоньки, сударки-сударушки, подходи-подбирай – что упало, не теряй! У иных что не найдёшь –
А я в это село ещё прошлой ночью пришёл! (офенское)
Вот я и вижу, что село полно ратников (офенск.)
