уж это зима – без холодов! Мороз людям на пользу. Кровь разбивает.
Роде, не глядя ни на кого, налил себе вина. Поднял чарку и нарочито громко крикнул:
– За датского его величество короля!.. Я жду. Ну! Наливайте, коли вам дорога жизнь.
Немцы робко переглянулись, поднялись, подняли чарки и нерешительно, дрожащими руками налили себе вина.
– Ну! – рычал Роде.
– Ничего… ничего… Ну! Изопьем винца-леденца! Чего лучше? – сказал примирительно Гусев, поспешно наполнив свою чарку вином.
Немцы торопливо выпили. Последним – Роде, искоса следивший за немцами.
После того Штальбрудер, покачиваясь, оглядел всех мутными, хмельными глазами и, подняв свою чарку, сказал неуверенно:
– За римского кесаря, немецкого императора!..
Немцы подняли свои чарки.
Роде не шевельнулся, зло плюнул в угол.
Илья Гусев толкнул его:
– А ты что же? За твоего небось пили.
– Каков он кесарь? – махнув небрежно рукой, усмехнулся Роде. – Римских кесарей теперь нет! За здоровье покойников не пью!
Немцы повторили свой тост.
В это время дверь распахнулась, и на пороге показался Василий Грязной, в снегу, с саблей через плечо.
– Выплесните вино! – крикнул он. – Долой! Встаньте все. Слушайте. Скончался отец наш духовный, батюшка митрополит Макарий.
Опустив головы, выслушали эту весть все находившиеся в избе.
– А теперь, – прервал молчание Грязной, – нам надлежит выпить по чарке за его святую душу!
– От человек! – со слезящимися от удовольствия глазами воскликнул Штаден. – Люблю!
Все оживились, торопливо наполнив свои чарки.
– Ты, Генрих! – обратился Грязной к Штадену. – Разворачивай корчму, буду гостем твоим до смерти! Государь разрешил.
Штаден низко поклонился Грязному.
Указав рукой на Керстена, Грязной сказал:
– Поздравьте его! Первым человеком он в нашем царстве будет. Выпьем с тобой за нашего милостивца государя!
Грязной налил себе и корсару вина. Оба выпили и облобызались.
Немцы с завистью в глазах следили за этою сценой.
– Уважайте его, почитайте, как первого государева слугу!
Гусев переводил датчанину слова Грязного.
Роде низко, с достоинством, поклонился, приложив ладонь правой руки к сердцу.
– Рад служить величайшему из европейских властелинов!.. Датчанин свое слово выполнит с честью! Скажите вашему великому государю, что я готов умереть за него! Клянусь в этом!
Керстен поднял правую руку вверх.
– Мы тебе и так верим… Не клянись! Давай изопьем еще раз… Теперь за благо твоего дела!
Немцы были молчаливыми свидетелями этого непонятного им разговора между Грязным и Керстеном
