правительства в виде двух замков) принесла желаемые плоды: Ферран Фламандский стал верным вассалом короны и никогда не изменял королю.
А Генрих III, как ни был этим раздосадован, все же не посмел порвать торговый договор: Фландрия платила ему за шерсть золотом и серебром.
Глава 11. Агнесса де Боже хочет любить
Тибо, казалось, и вовсе забыл о Шампани и своем дворце в Провене, этом обиталище муз, в лице прекрасных дам, страстных любительниц и покровительниц певцов и поэтов. Его мысли были заняты дамой его сердца. Как только Бланка оставалась одна, он тотчас спешил к ней, дабы усладить ее слух новыми признаниями в верности и любви, выражавшимися в стихотворной форме. Целыми днями Тибо только тем и занимался, что сочинял свои мадригалы, которые декламировал вдовствующей королеве.
Бланка, скрывая усталость, апатию, а порою и раздражение, молча, выдавливая из себя приветливую улыбку, слушала его. Нетрудно было понять эту женщину. Ей было уже далеко за тридцать – не тот возраст, чтобы с упоением внимать бесконечным и едва ли не однообразным песенкам, в каждой из которых молодой граф без устали восхвалял добродетели прекрасной дамы своих грез. К тому же она недавно родила последнего ребенка – сына Карла, будущего короля Сицилии и Неаполя, правление которого вызовет народное восстание, вошедшее в историю под названием «Сицилийской вечерни».
Тибо, безусловно, понимал, что становится чересчур назойливым, но ничего не мог поделать со своей любовью. Он обожал сидеть напротив Бланки, глядеть в ее глаза и, держа ее руки в своих, говорить ей о любви. Иногда, разумеется, он «переключался» и рассказывал весьма любопытные пикантные истории из жизни провенского двора, потом клял на чем свет стоит графов Бретонского и Булонского, а заодно с ними Лузиньяна, по выражению самого Тибо «ренегата без души и сердца». Это они заманили его, возведя поклеп на королеву-мать и обещая пост первого министра при новом правительстве. Но очень скоро разговоры о политике надоедали ему, и он вновь принимался терзать уши вдовствующей королеве своими любовными излияниями.
Присутствие супруги в королевском дворце явно не понравилось ему. Нахмурив брови, он сердито спросил ее, какого черта она здесь делает. Уж не завела ли любовника? Что-то зачастила она в Париж.
– Зачастила? – искренне удивилась Агнесса. – С чего это вам взбрело в голову? Я и не помню, когда в последний раз была здесь.
– Ну так я напомню вам. С месяц тому назад, перед самым Шиноном, вас видели в королевском дворце.
– Меня? – разыграла удивление супруга. – Кто это вам сказал? Вероятно, произошла ошибка.
– На вашей лошади была попона с гербом Шампани.
Агнесса не подала виду, что испугалась, поймав себя на мысли о допущенной ею грубой оплошности.
– Ах да, действительно, – беспечно махнула она рукой, – я совсем забыла. А вы, оказывается, шпионили за мной?
– Что
