стал прощаться. Попросив у меня проще-ние за то, что стал невольным виновником несчастия, случившимся с моим дядей, он еще раз протяжно вздохнул и, опустив плечи, поплелся к двери. На ходу обернулся и, еще раз посмотрев на то, как я сижу, внезапно остановился.
– Что-то не так? – спросил я.
Романов вернулся к столу. Подумал три секунды и, ткнув пальцем в мою ладонь, сказал, что поскольку убийство было совершено правой рукой, а нож, как видно из моей позы, лежал рядом с левой, убийцей был кто-то другой.
– Кто другой? – возмутился Коновалов. – Пуш-кин? Ты мне тут дурачка из себя не строй! Понял! Это ты убил Худобина! Ударил правой рукой, потом пе-реложил нож в левую, и всё! В чем проблема?
А проблема, как оказалось, заключалась в следую-щем. По словам эксперта-криминалиста Семёныча, на рукоятке ножа не было ни одного отпечатка правой руки, что в моем понимании могло означать только одно: либо Константина убили другим ножом, либо Романов не был убийцей. Что касается ножа, то тут сомнений не возникло даже у милиционеров: кровь на лезвии безошибочно указывала на то, каким ору-дием было совершено преступление. А вот что каса-ется Романова… Конечно, можно предположить, что, выпив бутылку коньяка, он хладнокровно зарезал че-ловека правой рукой, потом аккуратно вытер нож, взял рукоятку в левую руку и тут же уснул. Но куда вероятней, на мой взгляд, выглядит другая версия. Кто-то вошел в кабинет дяди Толи, убил Константина, стер свои отпечатки пальцев правой руки с рукоятки ножа и вложил его в ладонь спящего Романова, не подумав, или второпях не заметив, что ладонь левая.
Судя по тому, с какой злостью Коновалов посмот-рел на Семеныча, мои предположения оказались вер-ными.
– Поверьте! Я и вправду не убивал, – почувство-вав перелом в настроении оперативника, воскликнул Романов. – Ведь я даже не присутствовал на дне рож-дении Виолетты!
– Какой еще Виолетты? – повернулся к нему ка-питан.
– Виолетты Анатольевны, покойной дочери хозя-ина дома Анатолия Николаевича Худобина! Ее тоже убили.
Заговорив о семье Худобиных, Романов рассказал об анонимке, полученной дядей Толей за несколько дней до своей смерти, но, к сожалению, теперь уже утерянной, и о его посмертном послании наследни-кам. Выразив уверенность в том, что убийство Кон-стантина напрямую связано с событиями, произо-шедшими здесь, в Мыскино, четырнадцатого февраля в день тридцатилетия Виолетты, он заключил, что, во-первых, Виолетту убил кто-то из ее родственников, бывших на дне рождения, во-вторых, анонимку напи-сал тоже кто-то из родственников и, в-третьих, после оглашения завещания сложилась такая ситуация, что у убийцы Виолетты не осталось другого выхода, как найти анонима раньше, чем тот выдаст его.
– То есть, ты хочешь сказать, что анонимку напи-сал Константин Худобин? – перебил душеприказчика Коновалов.
Романов сказал, что говорить об этом преждевре-менно – нужны доказательства.
– Понятно. А кто именно присутствовал на дне рождения?
Вопрос, как я понял, был обращен ко мне.
– Кроме
