особенно, когда ни жив ни мертв и спишь на ходу.
Я огляделся. На составленных практически впритык соседних кроватях похрапывали мои товарищи. На поднявший меня звонок никто не среагировал, а кто среагировал, отключился сразу же, едва понял, что звонят не ему. В окно светило солнце, дата на телефоне показывала, что вчера с переходом в сегодня я провел жаркую ночь с Настей.
Вчера мы отмечали у Гаруна окончание сессии. Остальное мне приснилось.
А как же Хадя?
Тоже всего лишь сон. Воспаление больного воображения. Захотелось новых ощущений. Раньше не хватало в жизни чувственных удовольствий, и снились готовые на все красотки всех видов и размеров, а как только удовольствия появились, захотелось противоположного – чистоты и честности. Так всегда: хочется того, чего нет.
Но тогда получается…
Если бы у меня сложились отношения с Хадей – мне в разных позах и ситуациях снились бы Насти и Даши?
Ну и мысль. Бррр. Мне кажется, логика здесь другая. Когда в жизни все хорошо – снится то, к чему стремишься или чего боишься.
Кстати, по поводу Насти. Не обращая внимания на продолжавшийся беззвучный звонок Гаруна, я полез в галерею телефона. Спросонья движения получались нескоординированными, судорожными, суетливыми. Вчерашние фотографии открылись, и я выдохнул. Есть! Настя и Люська во всей красе. Теперь я это не удалю, пока не договорюсь с Настей о гарантиях с ее стороны.
Телефон продолжал названивать. Когда живешь, как говорится, «в тесноте да не в обиде», к постоянным разговорам привыкаешь, на сон они не влияют. Все-таки я вышел на кухню, закрыл дверь и, сев на табурет, ответил Гаруну:
– Привет.
– Как отдохнулось? В первый раз ты не ответил, а здоровый сон – признак хорошего отдыха.
Нет такого слова – «отдохнулось». Ну и ладно. Главное, что мы друг друга понимали.
«Нормально отдохнулось», – всплыло в памяти.
– Нормально отдохнулось, – сказал я.
Опять дежа вю. Все это со мной уже происходило. Во сне.
«…с Мадиной разговаривал? Видел, как она здесь изменилась?..»
– Ты вчера с Мадиной разговаривал? Она здесь очень изменилась.
– Ей нравится местная жизнь, – сказал я.
Сегодня мне снились вещие сны.
«Пора увозить от здешних соблазнов», – подкинула пакостливая память.
– Здешние соблазны до добра не доведут, – задумчиво проговорил Гарун. – Мадина смотрит на окружающих и позволяет себе больше, чем положено девушке с Кавказа.
А вдруг сон еще продолжается?
Нет. Безумная чехарда-галиматья началась с известия о гибели Хади. На самом деле этого не было, Хадя жива и спокойно спит у себя дома, не зная о моем с собой романе. Покушения на Гаруна и убийства Мадины не было, бегства тоже. Моя любовь с Хадей мне привиделась.
Душу переполнили горечь и обида. Огромной беззаветной любви – не было!
Ничего не было.
Точно. Ничего. Потому что моя любовь была для меня всем. Нет ее – нет ничего.
Как говорят программисты, я вернулся к заводским
