всего Синицына беспокоило то, что этот приказ был единственной информацией, которую до него донесли.
Но приказ есть приказ. Переформироваться значит переформироваться. Синицын переформировался. Не без труда покончив с этой задачей, он крикнул:
– Не разбредаться, через полчаса посадка. Воль…
И тут у него за спиной возник некто. Этот некто его перебил:
– Разрешите представиться. Капитан 17 роты десантников Растаковского полка Барышев.
Синицын обернулся. Перед ним стоял запыхавшийся человек в бушлате без знаков отличия. Синицын назвал себя и свою часть.
Назвавший себя Барышевым не то отдал честь, не то потер висок. После чего заявил:
– Мне поручено доукомплектоваться вашими людьми. Вот приказ.
– Что за… – пробормотал Синицын. Поколебавшись, он убрал свою планшетку под мышку, и тут же ему вручили измятые ветром бумаги. Они кувыркались меж пальцев, словно буйно помешанные, не давая себя прочесть.
Наконец, ему удалось растянуть бумажки за углы, и он разобрал первый абзац. Не читая дальше, подполковник вернул их Барышеву.
– Не туда разлетелся, браток. Мы мотострелковые. Дожидайся своих и комплектуйся сколько влезет, – и наконец, улыбнулся Синицын, даже от сердца отлегло.
Вот ведь, оказывается, какой бывает у людей бардак. А он-то, чудак, беспокоится из-за своих пустяков. Подумаешь, приказы запаздывают…
А Барышев словно и не слышал. Щурился от ветра и продолжал гнуть свое.
– Десантников на аэродроме сейчас нет, и, когда подвезут, неизвестно. А мне уже надо ехать. Так что гони десять своих, от кого тебе меньше толку.
– Ты… офонарел? – вырвалось у Синицына. Конечно же, вырвались не совсем эти слова, а другие, покрепче, но смысл был один. – Если тебе все равно кого набрать, отлови десяток ментов, да и езжай. А то хоть и кого из местных. Не дам людей!
– Слушай, ты… – и десантник тоже подсыпал непечатных слов, – у меня сказано: за счет любых наличных подразделений. Твое и есть наличное. Не твоя забота, кто мне достанется. Твоих только-то и дел, что сдать и расписаться.
– Ты мне на мои дела не указывай.
– Смотри, рапорт подам, – рассвирепел десантник.
Синицын послал его в другой раз.
Колонна мотострелков тем временем, следуя полуотданной команде «Вольно!», наполовину разошлась. С обеих ее концов отделялись солдаты и выходили из строя. И только серединка, перед которой ругались два офицера, стояла на месте и пыталась их слушать сквозь ветер.
Барышев задумчиво поглядел на мотострелков, повернулся к Синицыну и сказал ему почти в самое ухо:
– Зря ты так, подполковник.
Синицын только брезгливо перекосился. А Барышев ровно ничего не заметил.
– Зря. Я же не кому-то – себе людей прошу. И знай я, что мне их туда вести, не просил бы. Хоть приказ, хоть
