новостями до лампочки.
– Свинина и евреи – вещи несовместимые, что поделать, – говорит она в конце моей истории.
– Тебе лишь бы посмеяться… – Ставлю на стойку пустую бутылку, прошу повторить. Пэтти спускается в погреб, зарядить хитрый сосуд новой порцией, а я, уронив голову на стойку, дремлю. Пробудившись с ее возвращением, продолжаю напиваться и вскоре выкладываю хозяйке все, что гложет мою душу. В баре по-прежнему нет никого кроме нас, лишь приемник в углу бодрым голосом выводит какие-то песни, смысл которых едва достигает моего затуманенного сознания.
– Я думаю, тебе нечего бояться, Аллан, – подводит итог моим излияниям Пэтти. – Пока этот маньяк не пойман, тебя вряд ли выгонят. Никто лучше тебя не справится с этим делом.
– Ты думаешь? – Громко икаю и едва не роняю бутылку на пол. – Бля… А по-моему, Пэтти, я просто стал никому не нужен. Я как грязная тряпка, которой подтерли пол и выкинули. Я был нужен в войну, когда речь шла о спасении Европы. Но затем меня поперли из Охотников, потом ушла Хелен, а вот теперь еще и это…
– Ты так до сих пор и не забудешь то, что было десять лет назад? – приблизив ко мне свое крупное желтое со звериным оскалом лицо, говорит Пэтти. – А я тебе скажу, почему. Мрак с того дня крепко засел в твоей душе, и ты все никак не можешь его выгнать. Пора бы уже смириться и перестать залечивать себя пинтами виски, это лишь сильнее растравит твои раны. Одним словом, иди домой, Аллан. Протрезвей и возвращайся к работе.
«Мрак в душе, – проносится в моей голове. – Где-то я уже это слышал… Неужели все снова повторяется?..» Не успев додумать мысль, валюсь на стойку и впервые за эти дни засыпаю спокойным и крепким сном.
========== Прелюдия №1: С прибытием, господин "падальщик"! ==========
12 июля 1918 года
Западный фронт, близ Марны
Разместившийся в доме на окраине одного из предместий Парижа штаб союзных войск предсказуемо встречает нас простотой и строгостью. Вслед за адъютантом генерала Першинга* поднимаюсь на второй этаж, встречные военные козыряют нам, я, еще не привыкший к этому жесту, неловко отвечаю им. Наконец адъютант, вертлявый сухопарый человечек (прославленный генерал терпеть не может нелюдей рядом с собой) останавливается у одной из дверей и после короткого стука и приглашения войти мы оказываемся в просторной комнате, где у стола с картами толпятся навощенные усы, блестящие погоны и аксельбанты. Звучит незнакомая речь, в воздухе вместе с пылью витает смесь запахов дорогих одеколонов, от которой мне сразу хочется чихать. При нашем появлении все разговоры разом стихают, и офицеры поворачиваются, окидывая меня высокомерными взглядами.
– Господа, позвольте представить, – выходя вперед, докладывает адъютант. – Капитан Аллан Гелленберг, из Департамента Охоты Соединенных Штатов. Прибыл по вашему поручению для истребления вражеской темной магии.
Одергивая на себе мешковатый мундир, вытягиваюсь в струнку, отдаю по-военному
