отвел сырую площадку у бухты, где когда-то собирались строить многомиллионный завод по утилизации шин. Утильный предприниматель свозил шины со всего побережья, собирая их у мусорных компаний от Сиэтла до Анкориджа – баржу за баржей. К тому времени, когда городской совет Куинака осознал, что у предпринимателя нет никакого многомиллионного финансирования, тот уже исчез на барже в тумане, набив карманы платой за утилизацию – минимум пять баксов за шину, а за большую – все двадцать пять. Мусоросборочные центры тоже поверили в утильный завод. Никто и представить не мог, что обнищавшие юнцы выживут среди комаров и крыс, какое там процветание. Но никто не учел главного таланта мальков: они умели ждать, ждать и смотреть. Что ж, подумал Айк, импровизированный перформанс в развевающихся бинтах и бабочковых пластырях – такого зрелища ждать стоило. Глянь-ка! Айзек Саллас, настоящий Бандит Отдачи. Ну и видок! Судя по всему, геройский бизнес в наши дни идет на спад…
3. «Чернобурка» с крыльевым парусом, ЖЖЖ-ЗЗ и ручная пурга
Эмиль Грир высунулся из кабинки, как только Айк ступил на борт. При виде этой жути Грир тут же превратился в пучок черных пружин: руки, ноги, пальцы и даже скрученные веревки растаманских волос торчали туго во все стороны. Брошенные клещи завертелись в воздухе, как пропеллер без мотора.
– Аааай! – заорал Грир, мгновенно становясь в боевую позицию.
Когда он так дергался, что случалось часто, его и без того крапчатое лицо переливалось разными оттенками, как перепуганная каракатица. Клещи начали было свое падение, но левая рука Грира, метнувшись по-змеиному, поймала крутящийся инструмент прежде, чем тот ударился о палубу. Эмиля Грира нередко обвиняли в трусости, даже в лени, но никто ни разу не сказал, что он недостаточно проворен.
– Сакре пля блю[9], чувак, – осеняя видение спасенным инструментом, – фули ты ко мне крадешься! Я думал, у нас тут «Проклятие мумии»[10]. Твое счастье, я не начал тхэквондить.
Айк хмыкнул и стащил с плеча брезентовую сумку.
– Ты уже потхэквондил сегодня утром с Луизиным мужем.
– Сегодня утром? – Грир стоял в той же позе. Пестрое лицо все так же переливалось. – Гм, да, я отступил, потому что я слишком страшный тип, чувак, – объяснил он, все еще с опаской глядя на партнера. – Запросто сотворил бы с этой большой белой буханкой что-нибудь летальное. Когда он заявился, я встал на путь наименьшего сопротивления.
– Понятно. – Открыв сумку, Айк сменил свой ковичанский жилет на оранжевый пробковый. Начал затягивать веревки. – Очень по-буддистски.
– Рад, что ты оценил. – Теперь, когда Грир почти вышел из режима боевого ниндзя, в нем проклюнулось естественное любопытство. Он шагнул к Айку изучить вблизи забинтованный лик. – Иисус, Мария и Магомет, комрад, чем ты все это время занимался? Целовался с дикими кошками?
Айк застегнул замок на сумке
