– Переглянулися
Тут наши мужики,
Стоят, молчат, потупились…
Уж ночь давно сошла,
Зажглися звезды частые
В высоких небесах,
Всплыл месяц, тени черные
Дорогу перерезали
Ретивым ходокам.
Ой тени! тени черные!
Кого вы не нагоните?
Кого не перегоните?
Вас только, тени черные,
Нельзя поймать – обнять!
Искусственное небо темнеет, вновь перебои с ночным освещением.
Торонто, США, 2098 год.
С трудом переваливая механический корсет через устаревшие перила, я
Вам, как и всем людям, свойственно складывать мнение о любом явлении, замеченном на блошином рынке массовой культуры. Может, вы считаете, что самоубийство – смертельно страшный грех. Или думаете, что накладывать на себя руки – жалко, слабо и вредит карьерному росту. Самое
Я думаю об этом, пока лечу головой вниз. С Солнечного моста падать до обледеневшей реки две с половиной минуты. Хватит на то, чтобы вообразить лекцию для большой аудитории молчаливых людей. Который уже раз я говорю с вами. Поймите.
Вы живы и умрете от рака или нелепой случайности, потому что вы не самоубийцы. Самоубийцами нельзя стать, ими рождаются.
Кстати, размытый вид Торонто с эверестовской высоты прекраснее любых визуальных работ человечества.
Самоубийцы прокляты в какой-то степени. И вместе с тем божественно одарены. Я серьезно. Кто из вас помнит свои предыдущие жизни? У вас их просто нет. Мои же не сосчитать на пальцах самых полидактилийных рук.
Я, кстати, умер. Противно разлетелся на ошметки. Продолжил думать в утробе. Когда тебя вытаскивают из матери – неприятно. Орешь не как другие, от первого в жизни яркого света и непрошенного шума, а от истерии по потерянной самостоятельности.
Я все прекрасно помню в первые минуты младенчества. Самые яркие воспоминания из прошлой жизни остаются со мной. Они, безусловно, растворяются, крошатся, теряются за приходящими потрясениями. Но часто возвращаются, вскакивают, словно потревоженный вирус герпеса.
Началась новая жизнь, новое время, новое место, новый я.
– Торонто находится в Канаде.
– Я говорю вам про будущее, про то, что оставит в прошлом настоящее.
– В таком случае я не знаю, как смогу вам помочь. В будущем я мертв.
Пациент 2
– В чем ваша проблема?
– Это примитивно и философски неудовлетворительно, но нет ничего важнее свободы. Она исходит не от Бога, не от Человека, а от Хаоса, что стоит вокруг всего. Свобода выражается в отступлении от кажущегося бесконечным порядка. Она проявляется в чувствах – творчестве – культуре. Все это – противоречия логичной и продуманной картине мира. Да, мы должны страдать, чтобы достигнуть (!!!) чистой свободы, но мы же, воссоединившись с потоком Хаоса, можем создать мир без страданий для других.
– Вы правы.
– Нет! Не говорите так…
– Тогда не правы.
– Вы можете говорить с сомнением в словах?
– Нет.
– Мне уйти?
– Уходите.
Пациент 3
– В чем ваша проблема?
– Не существует концепции, которую нельзя разрушить. То, что рождается в мыслях смертных, – столь же смертно. К чему я утверждаю это? К тому, что любовь – концепция, и я ее разрушаю.
– Опять вы передо мной? Я же сказал четко: уходите.
– Я другой.
– Вы не можете меняться, вы человек.
– Пока…
– Удачи.
– Пока я не стал сверхчеловеком.
– Больной…
Пациент 4
– В чем ваша проблема?
– Я рисую видение: человек, серое небо, любовь. Кончилась краска на человеке, и небо я нарисовал своими недоваренными мозгами, а для изображения любви остались пустые участки гобелена. Человек ожил,
