начало по имени самолюбие, всего чуть-чуть перевесив чашу весов, мгновенно лишило его самоконтроля. Оно заставило остановиться и, развернув лицом к доставшим его дикарям, которые в свою очередь служили только орудием, нанести яростный, многократно усиленный ненавистью энергетический удар, разом сваливший не менее пяти человек. Удар был настолько силён, что тела погибших лёжа на песке, некоторое время дымились, словно были изнутри пожираемы огнём.
Такое успешное начало придало жрецу ярости и удесятерило его силы. Сконцентрировавшись, буквально сжавшись в одну точку, он с наслаждением бил силовыми ударами по ставшим ему врагами дикарям, никому не давая приблизиться к себе достаточно близко. Однако дикарей это не останавливало, и они продолжали энергично нападать, меча в него камни и примитивные топоры.
Уже полтора десятка тел лежало на песке, когда этой странной битве, от которой жрец даже почувствовал некоторое удовольствие, неожиданно пришёл конец. В то время, ему ещё не было известно одно из главных правил войны, призывавшее помнить о тыле. Этим-то и воспользовался один из противников и, зайдя сзади, нанёс ему сильный удар по голове. Тело жреца в этот миг в прямом смысле слова напоминавшее грозовую тучу, было столь сильно наполнено токами, что дикарь погиб на месте, словно действительно был внезапно поражён молнией. Но и жрец от удара потерял сознание и упал на землю. Оставшиеся в живых дикари, испуская радостные вопли, подбежали к нему, связали по рукам и ногам и, подвесив на палку, быстро понесли в северном направлении.
Раскачиваясь на палке, молодой человек медленно приходил в себя. Наконец, сознание вернулось окончательно, и он получил время обдумать создавшуюся ситуацию и свои собственные дальнейшие действия. Итак, он не выдержал экзамен, поддался эмоциям, и состояние пленника есть следствие его собственной неразумности и слабости, честно и с некоторой иронией признался жрец сам себе. Немного поразмыслив, он решил, что сможет без особого труда уйти от пленивших его дикарей. Для этого нужно было лишь выждать время, когда они перед выполнением своего обряда жертвоприношения поставят его на ноги. А пока в ожидании нужного часа не предпринимая ничего видимого, следовало как можно скорее восстановить затраченные силы.
Странное положение тела не доставляло жрецу неудобств и не мешало размышлять. Не особенно повлиял на него и удар по голове. И хотя травма была достаточно серьёзной, жрец знал – такой пустяк не мог сколько-нибудь существенно ограничить его искусство магии. Другое дело, что, нанося по дикарям энергетические удары, он очень сильно себя перенапряг. И сейчас, спокойно обдумывая произошедшее, сам удивлялся, как его внутренние органы не спеклись от той страшной силы, которую он пропустил через себя за такой короткий промежуток времени и в столь большом объёме. Получалось что его потенциальные возможности много выше тех, чем он сам предполагал.
