относительно можно назвать местом моего рождения в этом мире, и не думаю, что мне необходимо столь быстро возвращаться назад. Что же касается сна, поверь, теперь нас с тобой ждут впереди новые встречи, а значит, ещё будет время рассказать обо всем что необходимо, – закончив фразу, он остановился и молча смотрел, как носил-ки, на которых находилась девушка, медленно удалялись.
А Анкур в свою очередь, повернув голову, также наблюдала за неподвижной фигурой жреца, пока его не растворил горизонт.
Сейчас они пошли каждый своей дорогой. Жрец повернул на север к морю, а караван, с которым была Анкур, продолжил свой путь на запад. И хотя молодые люди расстались так же неожиданно, как и встретились, встреча эта не прошла бесследно, и теперь образ каждого из них прочно поселился в душе другого.
Достигнув моря, жрец целыми днями занимался тем, что с раннего утра садился на большой плоский камень и, входя в состояние полной отрешённости, оставался в нём почти до полудня, посвящая вторую половину дня размышлениям и повторению полученных в храме знаний. Ночью он спал прямо на песке, ел один раз в день какие-то ягоды с близлежащих кустов, или иногда плоды с пальм, что росли на самом берегу моря, и ему всё больше и больше нравилась такая жизнь. Слившись в одно целое с окружающей природой, жрец наслаждался почти полным покоем и одиночеством.
Но в действительности, это одиночество не было полным. Хотя на много дней пути вокруг места обитания жреца окружающее пространство было абсолютно безлюдно, образ девушки, словно ставший частью его самого, теперь уже ни на миг не покидал ни мыслей, ни чувств. Даже когда жрец находился в медитации, перед ним время от времени проявлялось лицо Анкур.
Сначала жрец пытался отогнать видение, оно мешало ему отключаться. Но когда он смирился с ним как с чем-то само собой разумеющимся, видение немедленно исчезло и уже никогда не приходило во время медитации. Вскоре жрец захотел ввести девушку в сон, к его собственному удивлению это получилось довольно легко. И теперь, во сне, ему стали являться обрывки каких-то странных картин, в которых всегда присутствовали два главных действующих лица – Анкур и он сам.
Их будущие тела мало походили на те, которые они имели в этом настоящем. Однако для жреца подобное несоответствие лишь подтверждало истинность его предположений, переводя их в уверенность. Как-то раз, словно в дополнение, он увидел широко открытые глаза девушки, которая была чем-то напугана. И даже через тысячелетия, эти неповторимые притягивающие глаза были точно такими, как в её этой настоящей жизни.
Жрец пытался возможно полнее осмыслить увиденное, хотя далеко не всегда картины приходящие в снах могли поддаться осмыслению и ровно уложиться в понятия современного существования. Даже несмотря на то, что его сознание от ежедневных напряженных занятий во время жизни в храме стало весьма расширенным, и он твердо усвоил древнюю истину, гласившую, что всё существующее в этом мире должно постоянно видоизменяться.
Приходящие картины были довольно
