empty-line/>ЗЕРКАЛА
Неподвластно нам шальное время,
Не поможет никакой астрал.
Есть такое на планете племя,
Там не знают дикари зеркал.
Добывают пищу гибким луком,
В шалаше встречают свой рассвет.
И не знают что такое скука,
И не ведают им сколько лет.
Нам же в зеркала смотреться нужно
Каждый день, чтоб веру обрести.
Мужикам – побриться перед службой,
Женщинам – румянец навести.
Изучаем образ до деталей,
Каждый замечает свой изъян.
Часто результат, увы, печален, —
Молод был, теперь уж не румян.
Зеркала оставлю натюрморту,
От реакций их уже устал.
И уеду на кулички к черту,
В те места, где нет совсем зеркал…
ЛЮБИТЕ ПРИ ЖИЗНИ РОДИТЕЛЕЙ ВАШИХ
Несметная численность жизней угасших
Уже не воскреснет, уже не восстанет.
Любите при жизни родителей ваших,
И вам будет легче, когда их не станет.
И в памяти вашей тогда воцарится
Лишь светлая грусть об ушедших навечно.
И будут являться их добрые лица
В чреде поколений живых бесконечно.
Покоя их душам смиренно просите.
Пусть будут сердечными ваши порывы.
Любите родителей ваших, любите,
Пока они рядом, пока они живы.
ГРАФОМАН
Наверно, графоман по всяким я мерилам,
И стихотворный зуд мне не дает уснуть.
А рифму «кровь – любовь» сочту довольно милой,
Глаголами свяжу литературный путь.
Не стану обращать на критику вниманье,
Советов не приму занять себя другим.
И только каждый раз, как первое свиданье,
Вновь испеченный стих мне станет дорогим.
Немало испишу податливой бумаги,
И дух руке и ручке не дам перевести.
Установлю режим компьютеру-бедняге
Такой, что не сумеет любой Атлант снести.
Творить не буду «в стол», скажу вам без утайки,
Не может не писать отпетый графоман…
А за окном июльским кричат зазывно чайки,
Зовут меня на море в предутренний туман.
НЕ КАРНАВАЛЬНАЯ НОЧЬ
Не услышишь больше зрительских оваций,
Украшали что всегда твою судьбу.
И пластических не надо операций,
Ты и так красивая лежишь в гробу.
Не хотела ты стареть, и не умела,
Думала, что будешь вечно молода.
Жизнь, однако, не дается без предела, —
Умирают и бродяги, и Звезда.
Явно, будучи актрисой гениальной,
Не сумела смерть-злодейку превозмочь.
И придя однажды ночью карнавальной,
В вечную, к прискорбию, попала ночь.
Не уедешь ты уже в прохладный Питер,
Не приедешь в свой любимый Ленинград.
И планета строгой щедрости – Юпитер
Не сумеет больше дать тебе наград.
Сколько надо, чтоб любовь у поколения
Обрести? Всю жизнь? а, может, пять минут?
Утверждаю громогласно: без сомнения
Твоим именем созвездье назовут!
ОТЧИЙ ДОМ
Стучит тревожно метроном,
Лихое время подгоняя.
Я не вернусь в свой отчий дом.
Где он находится, не знаю.
Отец военным был тогда, —
Менялась жизнь, как ноты в песне.
И все прошедшие года
Не смог осесть в конкретном месте.
Вот почему, неясно мне,
Где отчий дом мой – детства пристань.
И отыскать в какой стране
Тот адрес, чтоб отправить письма.
А тут
