на меня взгляд. – Да, мысль о деньгах у меня была первая, как только произошло нападение на мужа. Но потом, через некоторое время, я подумала, а не замешано ли тут его увлечение?
– Какое увлечение?
– Увлечение нацистской атрибутикой.
– И как же это увлечение может иметь отношение к убийству-то, а?! – воскликнул раздражённо Корнеев, ходивший всё это время задумчиво по кабинету из угла в угол.
– Ну как же! Фашист, можно сказать, начинает высказывать свои нацистские взгляды, когда у нас ещё ветераны войны живы и активно себя проявляют. Кому у нас это может понравиться? Кому может понравиться, если Павел направо и налево говорил всем, что они быдло, стадо. Говорил, что мы достойны того, чтобы с нами не считались ни свои правители, ни другие государства. Достойны того, чтобы нас обманывали, обирали и манипулировали нами.
– У него были соратники, это было его серьёзное увлечение?
– Я бы не сказала, что это было серьёзно. Так, на уровне эпатажа публики. Но всё-таки. Думаю, за такое могли и прибить…
Однако что-то есть неестественное в том, как она держится, подумал я. У неё только что убили мужа, отца её дочери. А она строит расчёты. Что-то тут не так! Как будто угадав мои мысли, Корнеева резко обернулась и сказала:
– Ну, это только вам удастся подтвердить или развеять мои подозрения. А мне, честно говоря, от этого уже ни холодно ни жарко.
Да, это была уже совсем не та Светлана, которую я знал когда-то.
– Вы так логично рассуждаете, – вдруг решился я. – Наверное, у вас были друзья-юристы?
Голос у меня стал каким-то фальшивым и совершенно не к месту игривым. Вот сейчас она и вспомнит меня, Романа-чеченца, общежитие юридического института, ресторан «Малахит»…
– Нет, – коротко и сухо ответила Корнеева.
– И мы с вами раньше не встречались? – я чувствовал себя тупым юнцом.
– Нет, – повторила Корнеева, отбив у меня охоту к дальнейшим наводящим вопросам.
– Я же говорил, стерва она, стерва! – горячо в спину шептал мне Корнеев, едва поспевая за мной по ступеням набережной в Историческом сквере.
– Никогда не сомневался в этом, – согласился я.
Проходившие мимо студентки весело переглянулись.
6
Сейчас, укладываясь спать, я видел: убитый Корнеев, облачившись в мой старый халат, устраивается удобнее на стуле в углу комнаты и смиренно ждёт, когда я в своих мыслях снова обращусь к нему. Но я не мог думать о нём. Теперь из моей головы не выходила его жена. Светлана. Может быть, я ошибаюсь? Что общего между этой деловой, строгой женщиной и той легкомысленной девчонкой, запросто перепрыгивающей из одной кровати в другую, меняющей мужиков как перчатки? Ровным счётом ничего. Впрочем, я сразу понял, что не смог бы
