что, инструкции выполнять надо тоже с умом, соблюдая правила техники безопасности.
Работу с горняками я продолжил, только измерение они производили сами, а я наблюдал из вездехода. На следующий день Володя Бобров, возвращаясь из маршрута и подходя к нам, крикнул:
– Виктор! Иди сюда!
– Сам иди! – с улыбкой ответил я, удивляясь своей наглости.
Немая сцена. «вожатый удивился, вагон остановился!»
Он подошел, я показал ему свой 45 и рассказал, что случилось.
– Ну и как ты теперь…? – спросил он.
– Да все нормально, – ответил я, горняки все сами измерят. И продемонстрировал.
В москве Дима отвел меня к знакомому хирургу, тот посмотрел, пощупал и сказал, чтобы я приложил палец к шраму:
– Чувствуете, -сказал он, – сухожилие перерублено. Простейшая операция, хотите – сделаем.
Но я не захотел, не рискнул ложиться лишний раз под нож хирурга. А хромота со временем прошла, нога стала ступать как положено, так что все обошлось.
Геолог
Когда вышел приказ по министерству о переводе всех техников с «высшим» в геологи, я был переведен в геологи и даже жил с Володей в одной палатке.
Поскольку в работе геолога я был балбес-балбесом и первые самостоятельные маршруты были мне не привычны. Территория была сильно задернована и изучать, что у тебя под ногами приходилось по мерзлотным вспучиваниям-высыпкам. Я помню, что встретившись с Бобровым в одном из первых маршрутов, то ли они пересеклись, то ли мы шли уже к лагерю, я издали закричал ему:
– Володя, я ничего не понимаю!
Но потихоньку я освоился и стал набираться опыта.
Для примера приведу такой случай. Собрались все ИТРы у обнажения, чтобы определить, как какую породу называть одинаково, «одними глазами». И был там один прослой, этакий маркер, странного салатового цвета. Договорились называть его пепловым туфом. А обычные породы – песчаниками, алевролитами, туфопесчаниками. Но и магматические породы на территории работ были.
Так вот, забегая вперед, скажу, что достались мне для описания в отчет породы с этим вот маркером. Наладил я микроскоп, смотрю шлифы, описываю по инструкции. Но вот незадача – пеплового материала не вижу. А набита порода какими-то окварцованными длинными изогнутыми лучиками-серпиками. Спросить у своих как-то стыдно, засмеют еще, и пошел по старой дружбе к Шульгиной. Та посмотрела шлифы и говорит:
– Это органика! Обломки ракушняка! Значит мелководный морской бассейн был. Это органогенные аргиллиты. Что ты, Витя, не помнишь что-ли?
А откуда мне помнить, я же как попка за ней ходил и в микроскоп нужды не было заглядывать. В общем, переправил я все записи у геологов, там где были шлифы, из туфов в органические алевролиты, а вот где не было шлифов
