замешкался, не зная, класть деньги в карман или нет, ему стало вдруг ужасно стыдно, что он соврал.
— У меня есть немного на расходы, — сказал он.
— Что?! — воскликнул директор. — У вас есть еще деньги? Сколько же? Где?
— В сундучке остались, — ответил Индрек.
— Что? У вас есть деньги в сундучке? А сундучок где? В гостинице? Вы что, не в своем уме? Деньги в сундучке в гостинице! Вы думаете, это еще ваши деньги, те, что там, в сундучке? Нет, это уже не ваши деньги, а того, кто первым залезет в сундучок.
— Там ведь всего два рубля, — оправдывался Индрек.
— Пусть хоть две копейки! — воскликнул директор. — Запомните, что скажет вам господин Маурус, а он-то знает, что говорит, он поседел из-за денег, из-за денег и прочих вещей. Он говорит: никогда не кладите деньги в сундучок, ни здесь, ни в гостинице, а всегда отдавайте их господину Маурусу. Пусть отдают мне свои деньги все, кто не умеет с ними обращаться. Приходите хоть среди ночи, приходите и стучите в дверь, вот так: тук-тук-тук! Только не кулаком, иначе весь дом разбудите… Понятно? Господин Маурус никогда не спит, когда ему приносят деньги. Он запишет в книгу, сколько было денег, так будет верней. Человек умрет, а книга нет. Правда, человек в Судный день пробудится, но что мы станем делать с деньгами в Судный день? В Судный день у нас будут другие дела. А вы верите в Страшный суд? Ладно, ладно, не надо, я просто так. Для Страшного суда это не имеет значения. А деньги — они имеют значение, очень большое. Сколько их там? Два рубля или больше? Может быть, три или четыре? Ведь вы не такой безумец, чтобы оставить в сундучке пять или десять рублей? Говорите правду! В доме господина Мауруса все должны говорить правду, такой это дом. Отец дал, конечно, больше, гораздо больше двадцати, ведь у него большой хутор, не так ли?
— Нет, господин, отец дал только двадцать, в этот раз он больше не мог дать. Потом, может, пришлет еще.
— Ну конечно, потом пришлет еще, ведь этими пятьюдесятью не обойтись. А у вас у самого сколько было? Не помните? Правильно, не помните. Но как вы смогли эти деньги в сундучке оставить? Может, у вас и в кошельке остались? Есть у вас в кошельке деньги или нет? Может, все-таки есть немного?
Он протянул руку, словно просил дать ему кошелек. Индрек вытащил кошелек из кармана и на глазах у директора стал раскрывать все его отделения, чтобы тот мог убедиться — в кошельке пусто.
— Верю, верю, — бормотал директор, разглядывая пустой кошелек.
— У вас такое честное лицо. В деревне еще осталась честность, в деревне — будущее нашего народа. Знаете, кто был Якобсон*, этот самый Карл-Роберт? Слыхали? Что он говорил? Он говорил: наш народ либо победит, либо падет вместе с крестьянством. Понимаете? Наш народ! Эстонский народ! Вот как! А почему? Потому что крестьянин честен, боится Бога, предан своему царю. Если бы всех людей переселить в деревню, то...
Он так и не договорил, что было бы в таком случае. Только взял у Индрека рублевую бумажку, сложил ее и сунул в кошелек, который тот все еще держал в руках.
— Это за то, что вы честны, что вы дитя честных
