В поле его никогда не видели, зато он постоянно расхаживал вместе с опманом6 по болоту между канавами, смотрел, как народ работает, тыкал тростью в рыхлую землю и торфяные кочки.
В тот раз Андрес осмелился высказать сомнение — кто знает, может, этот барон, рывший канавы, вовсе и не был сумасшедшим, как все считают. Что? Ты еще сомневаешься? Он ведь не только превращал болота в пашни, но и хотел превратить высокие луга в заливные, чтобы затапливать их водой по собственному желанию. Он вообще хотел все, что создал Бог, переделать на свой лад. Где гора — пусть будет долина, где долина — пусть будет гора, — вот как хотел он сделать. Болота превратить в пашни, высокие луга — в заливные, для рек прорыть на десятки верст новые русла — пусть даже через холмы и каменные гряды. На пустырях чтобы рос лес, посаженный или посеянный рядами, как в плодовом саду. Если бы приезжий сам видел все эти затеи, он поверил бы, что барон и впрямь был сумасшедший.
Так рассказывали местные люди. Но Андрес тогда видел только изрезанное канавами болото, где когда-то рос хлеб. Это болото и сейчас стояло у него перед глазами. Конечно, он не мечтает сразу превратить варгамяэское болото в поле, ведь он не барон, который мог распоряжаться людьми целой волости. Хоть бы того добиться, чтобы на болоте скотина не проваливалась да хороший кустарник рос, — вот о чем мечтал молодой варгамяэский хозяин, вспоминая про сумасшедшего барона. И, наверное, здесь, на клочке залитой солнцем йыэссаареской залежи, он был первым человеком, у которого появились такие мысли.
Пока Андрес обо всем этом рассказывал, бобыль Мадис все громче и громче попыхивал своей трубкой и все дальше и дальше сплевывал сквозь зубы, словно упражняясь в этом. А когда он изредка вставлял словечко в речь хозяина, то клонил все больше к тому, что, мол, здесь уже видели двух хозяев, правда, не собственников, а арендаторов, но ни один из них ничего тут не затевал, потому что нестоящее это дело. Все уходили искать мест получше.
— Живем мы здесь, точно мухи на навозной куче, — сказал он наконец.
— То-то и есть, что живете, как мухи, — заметил Андрес.
— Но ведь и так можно неплохо прожить. Прежний хозяин здесь даже разбогател, купил себе усадьбу на сухих землях.
— И там будет жить, как муха, если так будет продолжать, — ответил хозяин.
«Да и ты муха, все мы мухи», — хотел было ответить хозяину бобыль Мадис, но ограничился лишь тем, что сплюнул. «Хозяин есть хозяин, что бобылю с ним спорить!» — подумал он про себя.
— Возьмешься мне канавы рыть? — спросил хозяин немного погодя.
— Возьмусь, — ответил Мадис. — Всякая работа — работа, и всякий хлеб — хлеб, я не гнушаюсь ни тем, ни другим... мне и раньше доводилось канавы копать.
— Ладно, тогда нынче и приступим, — сказал Андрес. — В том месте, примерно, где мы Маазик вытаскивали.
— А воду куда погоним?
— Сперва никуда, — ответил Андрес. — А потом погоним прямо в реку.
