ощущала нечто подобное. Разница лишь в том, что Галя не стала говорить о своих изменившихся вдруг чувствах к Игорю вслух, а он сказал.
«Не хочу его видеть! И к телефону подходить не буду, и маме скажу…» – подумав вдруг о маме, девушка осеклась.
Внезапно ей показалось, а вернее, появилась даже уверенность, что стоит только маме взглянуть на нее, как тотчас же ей все станет ясно. Конечно, мама поймет, что Галя обманула ее и ни у какой Черепашки она не была, а провела всю ночь с Игорем… Что же Галина скажет? Какие слова в таких случаях люди обычно говорят друг другу? Наверняка они существуют, ведь то, что случилось с ней, происходит сплошь и рядом… Лихорадочно девушка пыталась припомнить сцены подобных объяснений из фильмов и прочитанных книг. Но на ум, как назло, ничего не шло. И все же, после невероятных усилий, ей удалось наконец припомнить нечто похожее. Это был телесериал российского производства, который недавно показывали по какому-то кабельному каналу. Там девушка, почувствовав себя нехорошо, решает, что она беременна…
«А вдруг… – с ужасом подумала Снегирева, чувствуя, как ноги становятся ватными, а кончики пальцев леденеют. – Ведь и со мной может такое случиться… Нет! – решительно прогнала она прочь страшные мысли. – Со мной такого случиться не может и не случится никогда».
Так вот, девушка из того сериала говорила своей матери примерно такие слова: «Мама, я должна тебе сказать что-то очень важное…» Мама тут же бросила на нее цепкий, насквозь просвечивающий взгляд и изрекла упавшим голосом: «Я давно уже все поняла, дочка… Скажи, Андрей… Вы с ним расстались? Он бросил тебя?» Что-то в этом духе… Девушка обреченно кивала, после чего мама начинала ее успокаивать: дескать, все будет хорошо, справимся и без Андрея.
То есть та мама оказалась крайне проницательной, и дочери даже не пришлось совершать над собой усилие и произносить слова, которые не так-то просто выдавить из себя. Ну как тут быть? Как сказать, пусть даже самому близкому человеку, что с тобой поступили… Вернее, ты сама поступила… Короче, непонятно, кто с кем и как поступил. Главное, что словами всего этого высказать порой бывает просто невозможно.
Так рассуждала Снегирева, стоя перед дверью собственной квартиры. Холодея от ужаса, она вдавила кнопку звонка. Мама открыла дверь почти сразу. Видимо, находилась где-то поблизости, скорее всего на кухне.
– Ты завтракала? – обыденно поинтересовалась она. Да и голос, каким этот невинный вопрос был задан, вовсе не настораживал. – Садись поешь, – предложила Марина Николаевна. – Я кашу рисовую с яблоками сварила.
«Значит, не звонила Люсе, – подумала Снегирева. – И ни о чем даже не догадывается».
Возможно, если бы мама выказала тревогу, заподозрив неладное, девушке было бы легче. Сейчас она ощущала жгучую потребность высказаться, излить душу близкому человеку, а уж потом будь что будет. Но начать этот разговор первой Галя просто не могла. В скором времени Марина Николаевна, чмокнув на прощанье дочь, убежала
