ошиблась. Возвращайтесь в Лондон, а меня оставьте в покое!
Если Кормак и ночевал в Тревельян-Холле, он не оставил никаких следов своего пребывания здесь.
Ратлидж заварил на кухне чай и отнес его в малую гостиную окнами на море. Он сам привел туда Рейчел и сразу раздвинул шторы, чтобы избавиться от тягостной атмосферы, сгустившейся в затемненных комнатах. Рейчел перестала плакать, но была бледна, и он почувствовал себя виноватым. Она взяла у него чашку, кивнула и отпила большой глоток. Ратлидж подошел к окну и залюбовался морем. Он не знал, но именно в такой позе всегда стоял Николас. Он с самого детства каждый день смотрел на море. Зато Рейчел все прекрасно помнила. Она сосредоточенно пила чай и косилась на высокую мужскую фигуру у окна. Силуэт Ратлиджа словно вонзал нож в ее сердце.
Потом они поднялись на второй этаж. В одной из спален Рейчел заранее приготовила коробки. Ратлидж направился в кабинет и стал доставать из витрины модели кораблей. Они были вырезаны очень искусно: Николас Чейни воспроизвел оригиналы до мельчайших подробностей. Ратлидж невольно подивился его терпению и мастерству. Потом он вспомнил, что и приходской священник упомянул о терпеливости Николаса.
Подойдя к порогу, Ратлидж передал Рейчел первый корабль, «Морскую королеву». Она взяла модель благоговейно, как священник берет облатку. Ратлидж заметил, что пальцы у нее дрожат. Он нарочно старался не смотреть ей в глаза. Рейчел опустилась на колени и начала тщательно оборачивать модель ватой, затем так же осторожно уложила ее в коробку, набитую обрывками газет. Ратлидж сходил за следующим кораблем и передал его Рейчел. Это была модель «Олимпика». Он помнил, когда лайнер спускали на воду – в 1910 году. «Олимпик» был копией злосчастного «Титаника». Были еще немецкие «Германия» и ее двойник, «Кайзер Вильгельм Великий».
А самый первый из больших лайнеров, «Сириус», стоял среди изящно вырезанных волн и дельфинов. Потом Ратлидж принес модель «Аквитании», ставшей в дальнейшем плавучим госпиталем в Дарданеллах. Интересно, подумал он, сколько призраков сопровождали этот корабль домой, в Англию? «Мавритания» служила в Галлиполи; она была близнецом «Лузитании», потопленной немецкой торпедой в 1915 году.
– Что больше привлекало Николаса Чейни – корабли или море? – спросил он после того, как последний лайнер, упакованный в вату и бумагу, благополучно очутился в коробке. Он благоразумно умолчал о том, что без кораблей кабинет сразу стал пустым, как будто из него вынули душу.
– По-моему, и то и другое. Когда-то… в детстве… он мечтал стать капитаном. Один из его предков по материнской линии был адмиралом; он принимал участие в Трафальгарской битве. Наверное, именно поэтому Николас вбил себе в голову, что его будущее связано с морем. У него была парусная лодка; время от времени он ходил на ней вокруг мыса. Иногда он брал с собой Оливию, иногда меня. На воде он становился другим человеком. Я… не знаю, как это получалось, но было.
Рейчел закрыла последнюю коробку; они вместе перевязали их и снесли вниз, в холл. У подножия лестницы она остановилась и затравленно оглянулась. Ратлидж невольно обернулся и притворился,
