А с годами становлюсь сентиментальным, как барышня, не скупящаяся на слезы во время просмотра очередной мелодрамы. Но это, думаю, не плохо. Подобное обострение эмоций позволяет глубже прочувствовать все проявления окружающего мира, осознав парадоксальность и красоту жизни.
Помню тот субботний сентябрьский день. Щадящее полуденное солнце. Поток машин, шурша колесами, мчится в отдыхающий после рабочей недели город. Движение на участке дороги одностороннее. Лишний десяток километров на спидометре не вызывает особой тревоги.
Желтым цветом, как миниатюрные маяки, подмигивают светофоры. На перекрестках промежуточный желтый цвет сменяется сердитым красным и добрым зеленым. На десятиметровой высоте завис виадук, ведущий в морской порт. За мостом сплетение дорог, направляющихся к центру города. Подозрительно долго горит зеленый свет. По мере приближения к перекрестку предупреждающее мигание напоминает о скорой смене цвета. До светофора остается метров пятнадцать. «Успею!» – проносится в голове. Правой ногой усиленно жму на акселератор.
Далее судорожная мысль об опасности справа, картинка устремляющегося перпендикулярно потока машин и приближающегося трамвая, чьи-то отчаянные крики и пронзительные сигналы, яркое солнце над головой и скрежет ударяющегося металла. Темень и тишина.
* * *
Голова раскалывается. Тело ноет и крутит. В правом колене тупая боль. В слабой памяти смутно всплывают события того кошмарного дня, вызывающие риторические вопросы. Когда это было? Месяц, неделю назад? Что я неправильно сделал? Кто виноват? Где я сейчас?
Последняя фраза, видимо, прозвучала вслух. За ней послышался чей-то голос: «Успокойтесь. Вы в больнице после автомобильной аварии. Помощь подоспела вовремя, и вам ничего не угрожает. А сейчас нужен покой». – Человек в белом халате, с мягкой улыбкой под пышными усами, дотронулся до моего плеча, поправил одеяло.
День убывал вместе с ярко окрашенными осенними листьями. Легкий ветер срывал самые слабые из них, кружил в хороводе и плавно, покачивая в разные стороны, опускал на землю.
Заснул я быстро, но уловить этот момент не смог, хотя всегда хотелось зафиксировать его. Был бы я сомнамбулой с многолетним опытом сонного бодрствования, бросающего вызов реальности и высоким крышам, – я просил бы кого-то каждый раз будить меня при первых признаках засыпания. Тогда я смог бы определить точку соприкосновения сна с действительностью. А вообще, не является ли сон репетицией смерти? Да нет же, старуха с косой уже была близко. Ее оскал скрипел звуком замедляющихся колес и пронзительной трелью резко тормозящего трамвая.
Далее начинались какие-то галлюцинации. Плыву по бескрайнему морю. Тихо колышутся волны, что не соответствует огромному их размеру. Белая пена срывается с тонких гребней. Она закручивается в длинную трубу и, меняя цвет на сине-серый, сливается с общей массой воды. Мне хорошо и спокойно. Я отчетливо сознаю, что это все-таки сон (точнее, осознанное сновидение). Может быть не тот, который я ожидаю, но достаточно приятный, чтобы забыть суровую действительность. И еще. Этот сон дает мне возможность понять, что я жив, и осознаю себя счастливым человеком, радующимся мгновению неповторимого бытия.
2
Известный бизнесмен Ролан Абрамов приобрел на Карибском острове особняк, ранее принадлежащий наследникам Рокфеллера. Сумма сделки составляла восемьдесят девять миллионов долларов. Крупнейшая операция с недвижимостью.
Я всегда любил географию. Ищу на карте этот остров и мысленно приближаюсь к его поверхности. Лазурный океан. Разбросанные вдоль берега бунгало. Некоторые из них стоят по колено в воде на крепких наполовину затопленных деревянных сваях, напоминая зашедших в воду цапель в поисках пищи. Невдалеке от воды утопающий в зелени желтый особняк. Из-за высоких кустов не сосчитать этажи. Похоже – три. Оранжевая с красивым узором черепичная крыша.
Сажусь на стоящую у бассейна удобную скамейку с ажурными подлокотниками. Скрыться не пытаюсь, осознавая нереальность происходящего. Напротив сидит загорелый Ролан. Он смотрит вперед. Взгляд его скользит надо мной и устремляется далее, в сторону глади океана с черной яхтой метрах в ста от берега.
«Как же можно так обогатиться в столь короткое время? – думаю я без зависти, но с удивлением. – Что же такого сверхполезного и неординарного совершил этот молодой парень? Вот бы проникнуть в его мозги, разгадав тайну олигарха!».
В следующий момент со мной произошло нечто невероятное, неподдающееся пониманию и объяснению, серьезно определив мою дальнейшую жизнь. Я вдруг проник в мозг Абрамова, став его частью, невидимой, но осязаемой. Не ощущая данную мне природой телесную оболочку и вторгнувшись в чужое тело, я начал распознавать мысли этого человека и наблюдать за миром его взором, скользящим по поверхности океана.
Ролан
