нам так и не удалось поговорить о том, что происходит между нами.
Он не поднимал эту тему, да и я тоже.
Когда мы встречались, я казалась спокойной, но внутри у меня все горело огнем.
Ему совершенно не нужна была печальная подруга, но Грейсон продолжал появляться.
Стоит отдельно сказать о людях, которые не бросают тех, кто раздавлен депрессией. Они никогда не получают достаточно благодарности и восхищения за то, что оказываются достаточно храбры, чтобы остаться с вами.
– Привет. Ты что здесь делаешь? – спросила я его.
– Просто зашел познакомиться с твоей мамой. И узнать, может, она могла бы поделиться со мной своим умением рисовать.
– Это очень мило, но она сегодня не слишком хорошо себя чувствует.
– О. Ну, может быть…
– Я чувствую себя вполне неплохо, – вмешалась в разговор мама.
Обернувшись, я увидела, что она стоит в холле. У нее был очень изможденный вид, который мне совсем не нравился.
– Ты уверена? – спросила я. У нее были мешки под глазами, волосы скрывала повязка, и она совсем не была похожа на себя прежнюю.
– Конечно. Проходи, Грейсон.
Он прошел мимо меня и последовал за мамой в гостиную. Разложив холст и краски на столе, он устроился рядом с мамой на диване.
– Мне очень жаль, что мы еще официально с вами не познакомились, миссис Гейбл. Я – Грейсон. Мне просто захотелось зайти и узнать, не могли ли бы вы научить меня рисовать. Я не рисовал, но Элли рассказала мне, что вы самая талантливая художница, поэтому мне захотелось, чтобы вы дали мне какие-нибудь советы по технике рисунка.
И вот, впервые за несколько дней, мама улыбнулась.
И даже больше.
На какое-то мгновение Грейсон отвлек ее от мыслей о болезни, заставив вернуться в мир, который она обожала. Она говорила об изгибах и линиях, пастели и мелках, о рисунках на бумаге и на холсте.
Она попросила его что-нибудь нарисовать, а затем принялась обсуждать его работу, однако ее критика, как всегда, была мягкой. И она всегда давала советы. Мамины глаза сияли, когда она рассуждала об искусстве.
А затем они отправились в мамину студию в гараже и долго не выходили оттуда. Я не стала им мешать, потому что плохо разбиралась в том, о чем они говорили.
А маме это было необходимо, она нуждалась в искре вдохновения.
Спустя какое-то время оба вернулись в дом, перепачканные в краске. На маме был фартук, а за ухом у нее торчала кисточка. И теперь она немного напоминала мне прежнюю себя.
– Спасибо, Грей, – сказала я, когда он собрался уходить.
– За что?
– За то, что ты – это ты.
Я не знала, почему он появился в моей судьбе несколько недель назад. Почему решил остаться со мной. Я не заслуживала такого друга. Если честно, мне казалось, что никто не заслуживал Грейсона Иста, но я была благодарна,
