поглядывать в мою сторону. Он оказался из тех преподавателей, кто не прощает студентам их самоуверенность. А значит, мне предстоит его удивить и свою самоуверенность оправдать.
Я никому не привыкла проигрывать даже в мелочах, поэтому стала внимательно слушать историка и записывать за ним важные тезисы лекции в конспект. В процессе так заслушалась рассказом о внешней политике Византии, что и не заметила, как засмотрелась на ладонь блондина – по-мужски широкую, но аккуратную, с крепким запястьем, сжавшую в длинных пальцах ручку.
– Морозов, тебе говорили, что у тебя руки красивые? – клянусь, это не я сказала, а чувство прекрасного во мне, но я была полностью с ним солидарна.
– Что? – парень поднял голову и рассеянно мазнул по мне взглядом. Снова отвернулся. – Нет, не говорили.
– Значит, я буду первой. Они у тебя красивые, и сам ты симпатичный. Очень!
Я произнесла это шепотом, наклонившись к щеке Морозко, и он покраснел. Сжал пальцы в кулак, пряча руку от моего взгляда. Черт, ну нельзя же быть таким трогательным. Так и захотелось его куснуть за щеку! Похоже, я здорово соскучилась по нему за прошедшие выходные.
– Отстань, Корсак, – нахмурившись, прошипел. Уж он-то по мне точно не скучал. – Брось свои шуточки! Я тебе уже сказал, что на меня они не действуют!
Но я ответила таким же шепотом:
– И не подумаю. Ты мне нравишься, Кудряшка! – Придвинувшись ближе, чтобы нас не слышали, спросила: – А я тебе? Неужели совсем нет? Вот вообще ни капли?!
Так получилось, что я коснулась его грудью, и он тут же отдернул локоть. Возмутился тихо, но очень решительно. Даже желваки на скулах натянулись – ух ты, какой симпатяга!
– Нет, не нравишься. Вообще! И если ты не прекратишь себя так вести, я просто встану и уйду! Ты мне мешаешь заниматься, и я не собираюсь это терпеть. Я не понимаю, зачем ты вообще ко мне садишься? Ты что, не можешь себе другое место найти?
В лекционной аудитории хватало места для всех, и намек прозвучал более чем прозрачно. Но я не привыкла находиться в зоне игнора, так что Морозову предстояло это принять. Однако отодвинулась подальше, позволив парню дышать. Пусть думает, что у него есть выбор – пока.
– Почему? Могу, конечно. Но не хочу! – вскинув подбородок, взглянула на доску. – Так случилось, что ты меня вдохновляешь.
– На что это? – Морозов повернул лицо, и светло-карие глаза за стеклами очков удивленно округлились. – На учебу?
Я вздохнула и вернулась к конспекту, поспешив записать за историком очередной тезис.
Да уж, когда дело касается обольщения, логика у моего неискушенного ботаника тут же хромает. Пришлось скривить губы в ухмылке.
– Ну, конечно же, на учебу, Морозко! На что же еще?
Мне показалось, или он облегченно выдохнул, тоже пустив в дело ручку? Зашуршал стержнем, оставляя на бумаге красивый ряд букв.
– А возможно, и на что-то большее, – задумчиво добавила. – Например, на серьезные чувства. Как тебе такой вариант?
Такой
