маются, ведь красота эта требует не только постоянного поддержания, но и полного на ней сосредоточения. И мужчина в такой ситуации теряет самостоятельность – не потому, что так уж сильно подпадает под неземные чары прелестницы, а потому, что становится лишь еще одним аксессуаром, обрамляющим старательно созданный имидж. Ох, мужики… Сами выбираете глянцевые обложки и сами же потом мучаетесь, что нечего за ними прочитать.
Справедливости ради следует сказать – не только внешность Тани являлась причиной, по которой мужчины не оборачивались ей вслед: не было в ней магии и притягательности женщины. В свои двадцать с лишним лет она в полной мере сохранила неловкость и угловатость подростка – оставалась длинненькой и нескладной, с жаром боролась за справедливость. Короче, как женщина не воспринималась. Впрочем, и в нее, конечно, влюблялись – несмотря на все вышеперечисленные недостатки, она была очень недурна – в основном такие же, как она, юноши-подростки. Но Таня их не замечала. С искренностью, присущей честным и прямым натурам, она, сделав однажды свой выбор, сосредоточилась на нем, не представляя, что могут быть иные варианты и что позволителен хоть малейший шажок в сторону.
Короче, как это ни прискорбно для Тани, Дима не воспринимал ее как объект внимания. И уж тем более сейчас. Во-первых, он пытался все-таки сосредоточиться на своей мысли, а во-вторых, и без того было непонятно, что делать с плотно стоящей на его горизонте Леночкой.
Вообще, Дима всегда нравился девушкам: характером обладал легким, внешность имел весьма счастливую, был остроумен и лишь по какой-то своей отдельной прихоти мог где-нибудь когда-нибудь не стать душой компании. Романы у него тоже получались легкими, душевными. И не то чтобы он надолго ни с кем не застревал, а как-то просто шел дальше, навстречу новым девушкам и новым приключениям. Его избранницы чаще всего обиды не таили, хотя втайне всегда надеялись, что смогут застопорить этот быстрый ход. Но Дима не останавливался, потому что точно знал: когда будет То – он моментально поймет. Спотыкнется, учует забившимся сердцем – вот Оно, пришло. И тогда затормозит и станет счастливым семьянином, жизнерадостным мужем и беззаботным отцом.
Однако подобное еще ни разу не случалось.
– Н-да… – раздумчиво произнес Дима. – Ты вот что, Танечка… Принеси мне, если можешь, что-нибудь там пожевать. А к пяти пригласи всех, кто по новой клиентуре работает.
– Как к пяти? – ужаснулась Таня. – За час ведь не уложитесь. – Задержимся…
– Дима, так нельзя. Это ведь только ты позже приходишь, а все остальные…
– Да-да-да… – Дима не собирался застревать на этом болезненном вопросе.
– Люди будут недовольны…
– Ладно, согласен. Собери мне к пяти недовольных людей. Идти, так уж до конца, – бесшабашно-обреченно сказал Дима.
Таня вздохнула и пошла объяснять, что нужно, действительно нужно в конце рабочего дня собраться на маленькое совещание. По дороге она, даже не заметив,
