едний год. Джо хотелось перемен, и возможность сменить обстановку буквально свалилась ей в руки. Поэтому она собрала вещи в своей единственной комнате, оплатила два месяца аренды вперед, чтобы ее соседки смогли найти ей замену, отправила электронное письмо в школу, в которой работала, чтобы сообщить о своих планах. Она написала, что отказывается от других предложений работы в школе после того, как ее контракт, согласно которому она работала на «беременной» ставке, закончился. Вместо того чтобы испытывать страх, Джо чувствовала, что готова принять новые возможности.
И вот теперь она ехала в своем стареньком «Фольксвагене-жуке» в новую жизнь на южном побережье. Автомобиль только что не трещал по швам от ее пожитков, и несколько коробок пришлось даже привязать ремнями и веревками к винтажному багажнику на крыше. Выехав из Эдинбурга под покровом темноты, Джо включила обогрев на полную мощность. Хотя не было ни снега, ни льда, чувствовалось, что они впереди. Ей предстояло преодолеть четыреста миль между ее нынешней жизнью и той, которая ее ждала. Впервые за долгие годы у нее появилось ощущение, что она все видит ясно. Всю жизнь Джо бабушка и дедушка были рядом с ней, подбадривали на школьных соревнованиях, поздравляли с результатами экзаменов, говорили с ней, когда у нее были трудные времена в университете и она волновалась из-за выпускных экзаменов. Теперь, спустя столько лет, они снова будут вместе. И Джо не могла этого дождаться.
По дороге она несколько раз останавливалась, чтобы купить поесть, и, откинувшись на спинку кресла, дважды подремала минут по десять на парковках. Но это не была усталость. Ей просто нужно было успокоить волнение, нараставшее в ней с каждой милей по мере того, как она приближалась к тому месту, куда, как она всегда знала, ей предстояло однажды вернуться.
После долгих часов подчинения командам навигатора Джо наконец оказалась на знакомой территории. Она свернула с главной дороги на однополосную. Вскоре показался указатель «Солтхэйвен-он-Си – 10 миль». Указатель всегда был маркером, и при виде него она начинала чувствовать, что приехала домой. И в этот день, учитывая предстоящие серьезные перемены, ощущение было еще более мощным. У нее сильнее забилось сердце, и Джо пришлось усмирить свой энтузиазм, чтобы не вдавить педаль акселератора в пол и не поехать слишком быстро.
Еще до четырех часов Джо проехала мимо отеля «Солтхэйвен», расположенного слева от дороги, и нескольких пансионов справа, направилась прямиком к площади с круговым движением, мимо ресторана и оттуда вниз по холму. С этого места открывался роскошный вид на город с одной стороны и море с другой. Лицо Джо расплылось в широчайшей улыбке, и она прижалась к левой стороне дороги, чтобы позволить другому автомобилю обогнать ее. Городок был маленький, машин немного, но ей не хотелось спешить. Это было началом чего-то особенного, и ей хотелось насладиться густо-розовым закатом с последними искрами оранжевого внизу и белыми пушистыми облаками, начинавшими рассеиваться над пирсом. Она даже смогла рассмотреть у волнорезов на песке, который летом был бы золотым под ярким солнцем, молодую семью, бросившую вызов ветреной новогодней погоде. Двое детей бегали вдоль кромки воды, гоняясь за волнами в фиолетовых резиновых сапожках и ярко-желтых водонепроницаемых куртках. В семье ощущалось единство, о котором тосковала Джо. Ей хотелось покончить с одиночеством, которое она ощущала намного чаще, чем могла бы признаться своим деду и бабушке.
Опоры пирса казались черными на фоне заката, на нем зажглись белые огни викторианских фонарей, расположенных через равные интервалы на деревянной конструкции. Она вдруг ощутила, как в детстве, запах дерева, тепло досок под босыми ногами, когда она шла по пирсу, глядя на море, стараясь не мешать рыболовам, занимавшимся своим любимым делом. Ее ожидало «Кафе в конце пирса», в которое ей предстояло войти в совершенно новом качестве.
Джо снова завела мотор и поехала дальше, мимо пирса, а затем вверх по холму к бунгало бабушки и деда, откуда открывался завидный вид на окрестности. Она поставила машину в гараж, надела пальто, шарф и перчатки и отправилась в кафе. Бриз принес соленый воздух, смахнул с ее лица темные волнистые волосы и словно подарил обещание нового начала. На берегу Джо всегда чувствовала себя самой собой, здесь она могла думать, и здесь она была дома.
Джо спустилась с холма, прошла по бетону дороги и ступила на деревянные доски пирса. Она прошла мимо закусочной, мимо кафе-мороженого, магазина «Всякая всячина», в котором в более теплые месяцы продавали шляпы от солнца и другую курортную ерунду. Когда солнце уже опустилось за горизонт, Джо дошла до кафе, которое было частью города, частью пирса и новой частью ее жизни. Внутри было только двое посетителей, и когда зазвенел знакомый колокольчик на двери, возвещая о ее появлении, Дед пополнял ассортимент на витринах, а Ба только что поставила чайник с чаем перед посетителем.
– Джо! – Молли бросилась к внучке, ловко лавируя между тремя столиками, оказавшимися у нее на пути, и обняла Джо. – Как же я рада видеть тебя! – Она отодвинулась, схватила внучку за локти и пристально вгляделась в ее лицо. – Ты выглядишь такой же счастливой, какой я себя
