Динка присвистнула:
– У братца научилась плохим словечкам?
– Всему плохому научилась у него!
Подруга мечтательно закатила глаза:
– А я бы ему отдалась. У него руки такие… как у Тома Круза.
– Фу! – я поёжилась.
Однако, размышления о насыщенной личной жизни братика отныне не давали покоя. В этом вопросе я ему уступала! И наверстать упущенное не представлялось возможным, так как желающих лишить меня девственности на горизонте не было.
Глава 27
Одно я понял наверняка – мечтать о сексе гораздо интереснее, чем заниматься им. По сути, между ног у всех девчонок одно и то же. Только трусики разные! Пока ты, затуманенным спермой сознанием, предвкушаешь тот самый момент, кажется, что это – любовь. Вот же она! Перед тобой. Но, стоит кончить, как любовь проходит. И единственное, чего тебе хочется теперь – скорее избавиться от нее.
Почему девчонки так носятся со своими щёлками, оберегают их, преподносят, как некий дар? И, если ты присунул ей, то обязан жениться? Тогда я уже трижды женат!
Фантазируя перед сном, я представлял себе голливудских тёлочек. Ну, или, на крайний случай, блондинку из соседнего дома. Секса хотелось постоянно! И натруженное правое запястье просило пощады. Но, видимо, начав, уже не можешь остановиться? Открыл долбанный ящик Пандоры, и ходишь, как идиот, с вечным стояком, который делает тебя невменяемым, и превращает любую, даже самую задрапезную тёлку, в желанный объект.
«Любопытно, сестрица до сих пор целка?», – думал я, разглядывая ее за ужином. Она не менялась, и даже не пыталась быть похожей на девушку. Никаких платьев, только заношенные джинсы. Рубашки навыпуск, и этот вечный колтун на голове. Да кто на неё позарится? Через пару десятков лет про неё снимут фильм «Сорокалетняя девственница».
Глава 28
Нет ничего приятнее, чем слышать, как кого-нибудь ругают в твоём присутствии. Так, однажды за столом отчим учинил братцу разбор полётов! Якобы тот совсем запустил учёбу, шатается неизвестно где и с кем…
– Па, не при посторонних! – бросил он.
Мама поджала губы, а дядя Вадик от возмущения побагровел.
– Это кто здесь посторонний? – он указал на мать.
– Я имею ввиду её, – Артём кивнул в мою сторону.
Отчим смягчился – такая альтернатива его вполне устраивала. Но, взглянув на маму, все-таки уточнил:
– Нина не посторонняя, она – твоя сестра.
– У меня нет братьев и сестёр. Я один у родителей, – спокойно заметил Артём.
С этим было трудно спорить, и дабы пресечь дальнейшее обсуждение моей персоны, я встала из-за стола.
– Нина, не обижайся на него! – взмолился дядя Вадик.
– Ну что вы, я не обижаюсь, – ответила я, не глядя в сторону братца, – Просто, понимаете, единственный ребёнок в семье, как правило, вырастает эгоистичным и самовлюблённым. Таким детям нелегко приходится во взрослой в жизни.
Мама
