оказалась ещё одна молодая девушка. С меня сняли одежду, не дав раздеться самой, и усадили в ванную. А потом в четыре руки начали меня мыть.
Как это всё было противно! Меня раздражало буквально всё, начиная с того, что все эти люди, как безмолвные предметы, молчат и не отвечают ни на один вопрос и что кто-то дотрагивается до моего тела без моего разрешения просто потому, что кто-то им приказал. Когда я хотела возразить, женщины посмотрели на меня умоляюще, как бы прося дать им закончить выполнение приказа и не открывать свой рот, чтобы задать вопросы.
И, когда я была помыта, мне не дали никакого белья, кроме одного шёлкового халатика, который еле прикрывал мои оголённые части тела.
Меня вывели в комнату и приказали ждать. Я медленно подошла, села на мягкую кровать и ждала. В мозгу прокручивалась то, к чему я должна была быть готова. Сердце стучало в груди так, будто я сейчас оглохну. Я ждала своей минуты, своей смерти. Я уже приготовилась к тому, что не дамся просто так. Я не дам этому животному насиловать меня. Нет, я не игрушка в руках какого-то психопата, который думает, что он – властитель мира.
С каждой мыслью о том, что сейчас может со мной случиться, я отползала в дальний угол кровати, считая секунды. И вот дверь в комнату распахнулась, и зашёл он. Сейчас Давид кажется мне ещё больше. Без одежды его тело кажется нарисованным. Нет, у человека не могут быть так чётко выражены мышцы и каждый сантиметр тела. Его шея была больше похожа на шею здорового быка, чем на человеческую. На груди показывался рельеф, как будто его только что прорисовали карандашом, а его руки – они были просто огромные, и их, будто змеи, окручивали синеватые вены, которое были размером с канат. Казалось, что они двигаются у него под кожей.
Почти каждый сантиметр его тела был покрыт шрамами, а на огромной выпирающей груди был наколот лев с открытой пастью.
Мужчина был босой, и только шёлковые пижамные штаны еле-еле держались на его талии.
– Подойди, – произнёс он своим гортанным рыком.
Я машинально закачала головой, мечтая слиться с серой стеной, чтобы меня не заметили.
– Я сказал, подойди, не вынуждай меня применять силу. Будешь покорной – не будет больно, – проговорил он, а я медленно встала и, как заворожённая, пошла к нему. Медленно, очень медленно, аккуратно ступая на мягкий чёрный ковёр под ногами.
Я ничего не видела вокруг себя, кроме чёрных звериных глаз, в которых играла похоть и желание. Я остановилась в шаге от мужчины, но ему этого показалось мало, и он дёрнул меня за талию, прижимая ближе к себе.
Его огромная ладонь дёрнула поясок, и полы халата быстро разъехались в разные стороны. Глаза этого чудовища скользким движением прошлись по моему оголённому телу, а к моим щекам прилила кровь, и их зажгло, будто я получила пощёчину.
До меня, кроме мужа, никто никогда не дотрагивался. Толя это делал легко и нежно, и сам он в это время излучал спокойствие и любовь. А этот, кто сейчас стоит передо мной, излучает только смерть, и ничего больше. Ему чужды человеческие чувства.
Своей пятернёй он прошёлся
