майор Сяо из НОАК[2], отставший от своего ржавого танка. А у Китая единственный преданный союзник – сам Китай. Все остальные или противники, или временные интересы.
И я как раз тот самый «временный интерес»: выболтаю все, что за год разузнал, и стану ненужной вещью, подлежащей кровавой утилизации.
К тому же даже у нормального человека (каким некогда был я) перенос сознания может вызывать непредвиденные психические последствия. А если такой перенос отягощен сменой пола, то последствий должно оказаться куда больше.
В общем, наверх я вскарабкался самостоятельно.
Джон, отойдя на шаг, с грациозностью отнюдь не мужской присел, протянул мне ворох одежды, насмешливо произнес:
– Это, похоже, твое.
– Ты у всех гостей одежду воруешь?
– Ты пока что первый.
Начав одеваться, спросил:
– А как ты вообще меня заметил?
– Шторм недавно был. Хожу теперь по берегу, смотрю, не вынесло ли чего полезного. Заглянул к источнику, он на том берегу один, и увидел надпись. Выследить тебя проблемой не было – проблема была понять, кто ты такой. Часть надписи ведь на русском.
– Да ты полиглот, – ответил я на это, уводя разговор в сторону для выигрыша времени.
Надо ведь придумать правдоподобное объяснение, почему Брюс Макклауд из Глазго пачкает скалы другого мира надписями на русском языке. К тому же вот прокол: если Джон все понял, то задается сейчас вопросом, почему я нацарапал Дан, а не свое имя.
– Не такой уж полиглот, но в академии русский преподавали. Не скажу, что знаю его прекрасно, но понять надпись нетрудно.
– Один из моих предков, тоже Брюс, служил у русского царя в высоком чине. Многие шотландцы служили в России. Вот я и решил однажды глянуть, каково там. Пройтись по местам семейных преданий.
– Ну и как там?
– Да так себе. Русские любят в красивых местах такие надписи оставлять. Вот почему-то вспомнилось. Кстати: можешь меня называть Дан, как на той скале написано.
– Второе имя?
– Нет. Что-то вроде семейного прозвища. Здесь я так представляюсь. Брюс слишком режет слух аборигенам.
– Значит, Дан… Тогда, в свою очередь, попрошу тебя не обращаться ко мне в мужском роде. На невысказанный вопрос отвечу: я вовсе не восторге от этой перемены, но мне, возможно, до самой смерти придется жить с таким телом и не хотелось бы вызывать недоумение окружающих неженским обращением. Это может вызвать проблемы.
– Еще какие. Толерантность и общечеловеческие ценности остались на Земле. Здесь гомосексуалистов и лесбиянок причисляют к лицам, одержимым демонами, а с такими принято поступать нехорошо. Стандартная участь: рубят на куски, после чего каждый кусок тщательно обжигают на огне. Это если не попадешь к церковникам. Те перед этим заставят долго страдать, работа у них такая.
– Инквизиция?
– Я
Народно-освободительная армия Китая.
