p://www.litres.ru/">www.litres.ru)
Часть первая
Олигарх без определенного места жительства
Глава 1
– Дашка!
На часах – одиннадцать утра, в доме бардак, какой даже хану Мамаю не снился: банки из-под пива – несбыточная мечта советского коллекционера – изящными кучками валяются в самых неожиданных местах, на бильярдном столе вместо шаров – апельсины, все в дырках от кия – это ж сколько выпить надо!!!
Гирлянда пустых бутылок, перевязанных цветным скотчем, украшает пальму в углу гостиной. Комнату обставлял дизайнер «с самого городу Парыжу», но до таких «изысков» интерьера даже его творческой мысли было не дотянуться.
Кто-то майонезом, выдавленным из тюбика, написал на зеркале в спальне: «Я люблю Люсю». Светлый образ Люси в памяти не всплывал. Во, погуляли!
Серёня медленно раскрыл глаза, осмотрелся вокруг одними зрачками – больше ничего не двигалось. Почти минута ушла на то, чтобы лицо стало подчиняться привычной с детства мимике. Мысли еще не выстроились дружными рядами, но уже и не распадались на отдельные буквы. Организм выдыхал остатки вчерашнего банкета.
День начинался тяжело.
– Дашка, стерва! Где тебя носит? – Серёня понял, что голос принадлежит ему, и поморщился. «Чего это я так визжу?» – медленно удивился он.
Домработница Даша – мечта любого бизнесмена, потому что родом из деревни. Не из нынешней, компьютерной и танцпольной, а той ещё, кондовой, с гармошками и танцами у костра, с чечёточкой, так, чтобы пыль взвилась от босых пяток. О каблуках в той берендеевской глухомани никто и не мечтал.
Да-а! Завалялась ещё пара таких деревенек в России, только названий их никто не знает. Девахи из них нет-нет, да и заедут в первопрестольную в поисках работы. Кому повезет, те в горничные нанимаются, в домработницы. Зарплата приличная, крыша над головой и питание – прилагаются.
Дашка была из таких, кондово-деревенских: симпатичная, румяная, не худышка, но и не толстуха, какой со временем обязательно становится любая из них, незнакомых с диетами и новомодными таблетками для похудения. И, пока еще время не потрудилось над её замечательной здоровенькой фигуркой, она приятно радовала глаз гармоничными округлостями в нужных местах.
Подождав несколько минут, Серёня понял, что его глас вопиющего в пустыне никому не интересен, даже высокооплачиваемой домработнице. Выматерившись для приличия, он сполз с кровати на пол и попытался встать. Попытка удалась ровно наполовину. Серёня освоил четвереньки и довольно резво двинулся к ванной.
Преодолев барьер в виде высокого бортика джакузи, он минут сорок наслаждался водяным массажем, медленно возвращавшим жизнь в Серёнино почти умершее тело. Вода весело щекотала пятки, струйки воздуха вперемешку со струйками воды били по спине, ласкали кожу, приводя в порядок измученную удовольствиями плоть.
Он вспомнил, что вчера был его день рождения и вздохнул: «Вот и еще годочек накинул. М-да, бежит времечко».
В свои тридцать три он достиг многого. По меркам среднесовкового человека – практически всего. Посудите сами: домина в три этажа в престижном Подмосковье, серебристый «пузатый» друг – «авто» последней модели, денег – не сосчитать, да и незачем их считать – Серёня на досуге листал всякую эзотерическую дребедень – его счета жизнь оплачивала во всех смыслах.
«Вот и ладненько, – думал он, нежась в теплых струях воды. – А все почему? Потому что парень я неплохой, оттого и бизнес удачный».
От этой мысли Серене стало легко и приятно на душе. Свой бизнес он любил. Он считал себя талантливым человеком, ну и, конечно, везение – тоже вещь не последняя.
Дела у Серёни шли преотлично. Ещё лет десять назад, когда грянули всякие «перемены-перестройки», и бизнес в России лежал в мокрых пеленках, ему повезло, как везет только однажды и далеко не всем. Времена тогда наступили тяжелые, – а разве они бывают в России другими, – привычный уклад бытия рушился, и будущее было в непроглядном мраке и безысходности.
Серёня прозябал обычным МНСом в одном из полудохлых столичных НИИ, когда жизнь неожиданно свела его с бывшим однокашником по институту, Генкой Малевичем, человеком оборотистым, и, как говорят, с «бизнес-нюхом».
Генка еще в институте слыл ловеласом и пронырой. Но все это – в хорошем смысле. Да, он любил женщин. А кто не грешен? Но Генка относился к ним с каким-то особым трепетом, никогда не обижал и страшно любил делать им подарки. Женщины в ответ платили ему той же монетой, и даже расставаясь с очередной пассией, Генке каким-то чудесным образом всегда удавалось остаться с ней в приятельских отношениях.
Что касается его «пронырства», то как еще прикажете называть его неиссякаемую способность делать деньги из всего, к чему он прикасался?
