p>
ГЛАВА 1
Дэн.
Я топтался в прихожей Ала, сбивая с подошвы налипший снег, и ждал, когда он принесёт мои новые документы. Ал, наконец, спустился и протянул бордовую книжечку и водительские права.
– Падший?! Дэнтаниель Матиасович1 Падший? Ал, чё за херня? – я посмотрел в паспорт, ещё пахнущий типографской краской, и поднял взгляд на брата.
– Дэн, это не моя идея. Я честно пытался, – он поджал губы, но в весёлом отблеске глаз читалось – ни хера не пытался.
Я сунул удостоверения личности во внутренний карман куртки.
– Кирюха как?
– Угроза миновала, но я решил подержать её недельку в больнице.
– Она сильней, чем кажется.
– Я не хочу, чтобы сын родился на два месяца раньше срока.
– Не думал, что ты такой перестраховщик.
– Я на тебя посмотрю, когда соберёшься стать отцом.
– Быстрее ад замёрзнет.
Я попрощался с братом и поехал к светлому. Не то чтобы мы с Ромео стали лучшими друзьями, просто в свете последних событий я решил держаться к нему поближе. У него уже был опыт смертной жизни, иной раз и кинет умную мыслишку. Ещё у него непревзойдённый талант выслушивать моё нытьё, не встревая с непрошенными советами.
Светлый погоревал недельку и, как подобает бывшему ангелу, принял свою человеческую сущность с должным смирением. Ну и подался в спортивные тренеры. Машка приняла его с распростёртыми объятиями.
А мне на кой такое «счастье» и главное, за какие заслуги? Они даже не потрудились объяснить. Благодаря состоянию безвременно почившего папочки, я могу жить безбедно до конца дней своих, но это не особо не радует. Я – высший демон, ныне простой смертный. Как указано в выданных документах русский мужчина двадцати девяти лет от роду. Теперь даже нечисть самого низкого порядка смотрит на меня, как на вошь. Даже брат полукровка нет-нет, да и одарит сочувствующим взглядом. Чтоб их всех!
Заявились ко мне два месяца назад всей толпой. Я валялся на диване в гостиной, пялился в телек, глушил вискарь прямо из бутылки и никого не трогал.
– Дэн, сколько можно?
– Правда, Дэнский завязывай.
– Лично я тебя понимаю, сложно приспособиться к мирской жизни… – погнал свою телегу светлый.
– Вот на хрена вы припёрлись?
– Мы же твоя семья, – Кира скорчила жалостливую моську.
Ненавижу, когда она так делает.
– Он теперь тоже член семьи? – я ухмыльнулся и кивнул в сторону светлого.
– Дэн прекращай бухать.
Не отрывая глаз от сердитого взгляда брата, я сделал большой глоток и запустил пустую бутылку в сторону. Та врезалась в стену и разлетелась на мелкие осколки.
– Прекратил, доволен?
Я поднял мутную голову, сполз с дивана и пошлёпал на кухню. Я достал из холодильника новую бутылку, откупорил зубами пробку и метнул в раковину. Та ударилась о край, запрыгала по полу и укатилась под стол.
– Дэн что ты делаешь?
Я посмотрел на стоящую в дверном проёме Киру.
– Чего ты ко мне прикопалась? Иди под крыло к своему благоверному и ему мозга люби. Или оставайся и составь компанию.
Она недовольно прикусила нижнюю губу и сложила руки на округлившемся животе.
– А тебе ж нельзя…
Я махнул рукой и достал с полки чистый стакан. Она одарила сочувственным взглядом и вышла. Опустившись на стул, я запустил пальцы в волосы. Вот чего мне точно не надо, так это их жалости. Я хмыкнул, когда входная дверь хлопнула. Свалили, неужели. Через минуту на кухне нарисовался светлый, сел напротив и обречённо вздохнул.
– Наливай, поговорим.
Я забрал Ромео на обед и повёл в ближайшее кафе. Меня дико выбешивает, что теперь приём пищи стал обязательным. Хотя в некоторых случаях еда приносит удовольствие. Не такое, конечно, как секс. А ещё вымораживают походы в туалет. Теперь я в полный мере осмыслил выражение «мешок с дерьмом».
– Как тебя вообще сделали ангелом? В небесной канцелярии был недобор кадров?
– Кире нужен был хранитель. Такой, которому бы она могла доверять.
– Есть соображения, за что разжаловали?
– Нет. Но есть предположение за что «наградили» тебя.
– Поделишься?
Матиас – подарок бога (др. греч.)
