еще несформировавшийся мальчик наверняка будет подвергнут жестокому умерщвлению, а уж, как это умели это делать люди, подчинявшиеся Джемуге, прокурорскому работнику было известно как никому другому.
Отягощенный такими мыслями, Замаров сидел у себя в кабинете и начинал уже пить вторую бутылку, к слову сказать, хорошего коньяку. Однако, невзирая на большое количество принятых им спиртных напитков, забвение не приходило и мозг усиленно искал ответ, помогающий с достоинством выйти из сложившейся ситуации, где он оказался невольно загнанным в угол, но, как нетрудно будет понять, такого решения не было, а делать что-то было просто необходимо. Просидев таким образом еще час, Дмитрий Аркадьевич наконец решился и, задавшись целью, чтобы любыми путями вызволить своего, еще не видавшего жизни, мальчика, направился обратно в следственный изолятор, где его ждал довольный преступник.
– Как, прокурор, – начал он, озаряясь довольной гримасой, едва успел посетитель переступить порог комнаты для допросов, – разве у тебя нет дел поважнее, чем тратить его на посещение одинокого узника, упеченного тобой же в тюремную камеру?
– Ты меня убедил, – сказал он, еще оставляя дверь приоткрытой и, чтобы заключенному было слышно, отдавая приказание стоявшему рядом сержанту: – Отключите здесь запись.
– Но?.. – попытался было возразить немолодой уже служащий, отлично знавший регламент, не позволяющий оставлять эту комнату без видеонаблюдения.
– Немедленно! – «рыкнул» прокурор голосом, не подлежащим сомнению, после чего с силой закрыл железную дверь.
– Вот так-то гораздо лучше, «мусор», – насупился тем не менее преступник, подражавший монгольскому древнему полководцу, и, кстати говоря, довольно неплохо, – только не надейся провести меня своими показными, бутафорскими выходками: я на такие дешевые трюки не «покупаюсь». Говори, чего хотел, и если дельное, то рассмотрим, а ежели так, пустое, то, лучше, сразу иди обратно, меня же отправь назад, в мою камеру.
– Я тебя не обманываю, – пересиливая себя, чтобы не съездить по лицу этому прикованному к столу, и такому сейчас, вроде бы можно предположить, беззащитному, человеку, – наш разговор, действительно, останется неучтенным, поэтому можно говорить совершенно спокойно, без каких-либо иносказаний и оговорок.
– Раз так – докажи, что твое расположение соответствует истине, – проговорил с серьезным видом «крестный отец» преступной организации, – выпусти меня на свободу, после чего мы в спокойной обстановке, на нейтральной территории, обсудим интересующие нас обоих проблемы, а пока, сам понимаешь, в этих застенках откровенного разговора у нас не получится.
– Но это попросту невозможно, – искренне возмутился руководитель всех следственных органов, отпрянув от заключенного, словно от прокаженного, – существуют неопровержимые доказательства – оружие, да
