приблизился к камню, на котором красовалась разделанная добыча, и выбрал себе самый большой из кусков.
– Пригма па! Пригма па! – одобрительно загудели туземцы, забирая остальные.
В этот момент Робинзон сделал шаг к валявшейся поодаль козьей шкуре и поднял ее. Возле утеса наступило молчание. Робинзон сам почувствовал: что-то не так, – поэтому обратил взор на туземцев.
– Пригма па! Пригма па! – вновь загудели туземцы, но уже не одобрительно, а совсем наоборот, как бы немного протестующе.
– Что-то не так, ребята? – спросил их Робинзон с достаточно жесткой интонацией.
– Пригма па! Бокуи вон марто! – ответили местные, жестами показывая, чтобы Робинзон возвратил им шкуру.
В другой ситуации Робинзон, возможно, так бы и поступил, но шкура была ему крайне необходима. Ну посудите сами, не мог же Робинзон продолжать ходить в рубашке и штанах из колючих листьев?! Одежда всегда делалась и будет делаться из шкур животных, которых у Робинзона как раз не было, поэтому-то он и забрал себе первую подходящую содранную шкуру, какую увидел.
Робинзон попытался обрисовать свое плачевное положение, однако абсолютно убедительные с его точки зрения аргументы не смогли отрезвить туземцев – вероятно, из-за того, что сами туземцы ходили практически голыми и не могли оценить железную робинзонову логику насчет необходимости ему кожаной одежды.
Туземцы горячо залопотали, обсуждая между собой требование Робинзона, и вскоре пришли к определенному выводу. Один из туземцев – не очень приятный тип с бородкой клинышком, – продолжая широко улыбаться и указывая пальцем на козью шкуру в руках Робинзона, закивал ему – в том смысле, что хорошо, хорошо, мол: забирай на здоровье такой необходимый тебе предмет, – но сам при этом, подойдя к Робинзону вплотную, выхватил у него из рук кусок мяса, который Робинзон облюбовал для отбивной. То есть туземец с бородкой клинышком дал понять Робинзону: если тот желает забрать себе шкуру – нет проблем, пожалуйста, однако для равноценности дележа, придется возвратить кусок мяса.
Все-таки они были чрезвычайно примитивным народом, эти туземцы. Неужели сложно было понять, что Робинзону нужен как кусок козьего мяса, чтобы приготовить из него нормальную отбивную, так и козья шкура, чтобы сшить из нее одежду?! По этой причине требования о возврате либо того, либо другого были попросту неразумны.
Робинзон попробовал, не отдавая шкуры, забрать у туземца облюбованный кусок мяса, но туземец – чтобы отличать туземцев одного от другого, Робинзон окрестил его Бузотером, – не отдал. Жестами Бузотер дал понять белому человеку: либо то, либо другое. Этот самый Бузотер стоял перед Робинзоном с его куском козьего мяса в руках и самым нахальным образом не возвращал мясо, по всей видимости, ожидая от Робинзона выбора: что дороже его сердцу, козья шкура или кусок козлятины.
Тут Робинзон, признаться, вспылил. В обычное время он
