еще всплыл из памяти бессмертный Грибоедов. В школе заучивали, теперь процитировал:
– Тот Нестор негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменял борзые три собаки!!!
Советница напряглась лицом и побелела. Она крепко сжала пальцами подлокотники, оставив на них глубокие вмятины, изловчилась и подпрыгнула в кресле.
– Господин «промежуточное звено»! Вы что себе позволяете? По-вашему, в банке все плохо, хорошего нет, не было и, значит, не будет? Как прикажете понимать: «определение пола новорожденного»? У вас кто-то народился? А «оборзевших три собаки»? Это вы на кого намекаете, м? Что ж, продолжаем, не останавливаемся, я вся внимания! Итак! – Верхняя губа советницы вздернулась.
Мимо нас проходили сотрудники банка. Они торопились на последний обед в уходящем году, но привлеченные моим красноречием и гневливыми выкриками советницы, останавливались. На их глазах развертывалось театральное действие. Но зрительское непонимание существа сцены советницу не смущало. Напротив, недоуменная их реакция воодушевляла ее. Через обвинения в мой адрес она открывала глаза коллегам на правильный порядок вещей. Правда, двум коллегам понравился поэтический фрагмент моего выступления, потому что они захлопали в ладоши.
Пытаясь понизить температуру диалога, я заявил, что она, будучи, безусловно, первой советницей, абсолютно права, и все не так плохо. Примером тому могут послужить наши красивые коридоры цвета пьяного мандарина, походящие цветом на ее, советницы, волосы. На фоне великолепных стен замечательно смотрятся красные платки на шеях сотрудниц. А хрустальные вазы в холлах с бесплатными яблоками – подходи и ешь; а при них декоративные фонтанчики с подсветкой; а зеркальные скоростные лифты; а сверкающие белизной ватерклозеты – самые чистые места в банке! А еще мне нравятся звуки арфы, извлекаемые обаятельной арфисткой. Сидит неприметно справа от входных дверей и волшебство созидает, так что и арфистка притягивает.
Здесь я повторно снискал аплодисменты, на этот раз дружные. А упоминание арфы и арфистки породило у одного молоденького коллеги восторг:
– Без музыки нам никак!
– А вот это уже вдвойне интересней! – Глаза советницы округлились, и она по-спортивному, побрасывая вверх колени, забегала вокруг моего кресла.
– Ах да, я и забыла, вы ж у нас до сих пор не женаты и никогда не были, в общем-то, и я надеюсь, никогда не будете. Но женщины все равно на уме! Аж на арфистку глазки положили. А что же работа? «А черт с ней, с этой работой!» – да? Работа ведь у вас на двадцатом месте, да? Молчите, язычок прикусили? – Она захихикала. – Я же просила вас всего-навсего об одном пустяковом одолжении! Но вы решили посмеяться надо мной. Ну так знайте ж, дорогой коллега, я в долгу никогда не остаюсь! Смотрите, какой сюрприз вам заготовила!
Она вынула из бокового кармана диктофон
