момент. Шляхтин ее даже не ударил, хотя надо было бы и даже лучше бы так. А, то… Он молча дождался, пока суетливо одевшись, ее любовник бочком покинет спальню. «Делай это, где хочешь, кроме нашего дома», – сказал он, – «В мою жизнь отныне не лезь – прибью!». Развод он не просил, она тоже молчала.
Вика росла в уверенности, что мама с папой живут как все. Годам к десяти разобравшись в ситуации, она сделала открытие – семейный спектакль ради нее. С этого момента они стали играть втроем, разыгрывая каждый перед двумя другими свою партию.
А теперь, кажется, она заигралась. И, поэтому, они ее выгоняют из пьесы под названием «Счастливая семья».
Глава 5
Она вцепилась в столешницу двумя руками так, что тянувший ее за талию молоденький сержант смог сдвинуть ее с места только вместе со столом. Стол был двухтумбовый, крепких советских времен. «Вот не повезло папаше!» – подумал сержант, сочувственно покосившись на пожилого представительного человека в штатском.
– Я никуда без нее не пойду! – взвизгнула Соня в последний раз и получила оплеуху от отца. От неожиданности она слегка обмякла и сержанту, наконец, удалось посадить ее на стул. Придерживая для острастки девочку за плечи, он вопросительно посмотрел на своего начальника. Майор Лукин перевел вопрос отцу Софьи.
– Я сам разберусь. Ты вторую оформи, как следует, я с ней договорился. Соня, пойдем, – твердая рука отца сжала ее плечо.
– Что ты сделал с Танькой?
– Ничего такого, чтобы ей не понравилось. Пойдем! – голос Риттера звучал уже угрожающе.
Отец ее никогда не бил. Да что там, даже не кричал. Кричала нянька Поля, причитая над ее растрепанной от выпитой водки физиономией или рваными колготами. Пощечина от отца, впервые полученная ею, да еще и в присутствии посторонних, трезвила. Соня поняла, что дело плохо. Нужно было менять тактику, чтобы не было еще хуже. А хуже могло стать. Хуже уже то, что отец опять перестанет давать ей денег, и она залезет в долги. «Только недавно все у Каши отработала, опять попадалово!» – подумала Соня с тоской. Каша, в быту – Кашин Максим Леонидович, держал девочек для утех непростого народца. Народец был в основном командировочный, на два – три дня, в город наезжал для выполнения особых поручений, чаще разово. Во всяком случае, дважды Соня не обслуживала никого. Каша платил немного, девочки были в основном неприкаянные, с родителями вроде Танькиной мамашки – пьянчужки. И только Сонька была элитой. Каша относился к ней с уважением, из – за отца, конечно, ни к чему не принуждал, давал просто возможность подзаработать, когда ей было нужно.
Когда – то, года два назад, познакомившись с Соней и Татьяной, он даже и предположить не мог, что эта обалденно красивая девочка, лениво посасывающая пиво из банки, – дочь председателя суда. Он только отметил, что на ней курточка не с рынка, да сапожки на баксы куплены. Со второй все было ясно – вещи дорогие, но поношенные. Каша сразу понял – донашивает с чужого плеча. Танька Косова, вот уж точно фамиличку Бог подогнал – рот у девочки
